Экспидиция (СИ)

Это, кстати, позволило мне, случайно, подслушать один, до крайности экспрессивный, дамский междусобойчик - Галина "объясняла" Мариночке, что той, не надо "разевать рот на чужого мужика" − меня, стало быть. Еще "этой ученой курице, не стоило распускать перья и крутить хвостом". И все, похоже, из-за того, что, на этой самой, первой долгой стоянке, я помассировал, бедной девушке, усталые плечи, натруженные рюкзаком, которые она благосклонно обнажила, распустив ворот рубашки. Ну, вот что в этом такого? Но обещание, сибирячки, "повыдёргивать руки-ноги, городской фифе" я воспринял более чем серьёзно. Вот ведь влип!

Впрочем, вечер того дня, вернее ночь последовавшая за ним, принесла еще один негаданный сюрприз. Ярым и опытным криптозоологам, уж точно. Ведь под покровом темноты, нас посетил-таки йети! Да, именно, вот так, запросто и пришел, хотя по всем приметам и заверениям наших провожатых "их тут давненько не было и вряд ли скоро появиться вновь". Сюрпризом это, конечно, оказалось для всех, но особенно для дежурного кострового - совсем зеленого в походных делах студента третьекурсника, и бедняжки Марины − вот ведь, день у девчонки не задался!

Владик, а паренька звали именно так, был приставлен поддерживать огонь с вечера до полуночи. Работёнка не пыльная - знай себе, подбрасывай поленья, дров в достатке − главное не уснуть. Он и не заснул, хотя сменщик, продравший глаза и выползший из палатки, к назначенному часу, клеймил бедного Вадика, последними словами, поскольку на "посту" того не обнаружил. Но костер горел весело и сменщик счёл, что Вадя, набросав дров побольше, слинял дрыхнуть в свою палатку. Каково же было всеобщее удивление, когда "неоправдавшийся доверие дежурный", на утро, был обнаружен, вовсе не в палатке, а на высоте семи метров на березовом стволе, причем все сучья, по которым взбирался горемыка, им же самим и были обрублены. Стащить это щуплое тело с верхотуры, оказалось, не слишком, но все же, затруднительно.

Вадя, отпоенный самогоном, поведал, что он собственными глазами видел, как йети бродил, ничуть не боясь огня, прямо между палаток, а когда очевидец указывал место, где наверняка должны быть следы, выяснилось, что ночного гостя видела и Мариночка. Она, в состоянии близком к истерике, сидела в наглухо застегнутой палатке и, напрочь, отказывалась выходить. Увещеваниями и уговорами девушку извлекли из, её ненадежного укрытия и после аналогичной "анестезии" смогла-таки рассказать леденящую кровь историю.

Напившись на ночь чаю, Марина, некоторое время спустя, почувствовала непреодолимое желание выйти. Вооружившись фонариком, отправилась в близлежащие кусты, где её поджидало (да-да, именно так ПОДЖИДАЛО) мохнатое нечто, огромного росту. Когда луч света, от того "мышиного глаза", что девушка сжимала в руке, выхватил из темноты, нечто косматое и чёрное, аспирант-этнограф уже буквально уткнулась в волосатую тушу - человеческое дыхание шевелило шерстинки на широкой груди, но и её собственные волосы колыхались от чьего-то могучего дыхания. Фонарик пал в траву, девушка бежала в палатку и всё это в полной тишине! Потому-то о визите ночного гостя стало известно только на утро.

Дядька Митяй ходил мрачнее тучи, Лешак тоже диссонировал пессимистичной миной, с нежданно-негаданно осчастливленными учёными. Галки вообще не было видно. Странно, но пропажа назойливой девчонки взволновала меня не на шутку - липкая волна страха накатила и никак не хотела отступать, в голове настойчиво крутились мысли: "Вдруг её утащило это доисторическое чудище" и думать так у меня были все основания. Ведь каких только историй я не наслушался за прошедшие дни - этнографы так и сыпали приданиями, коренных малочисленных народов, в частности эвенов, как их местный эквивалент "снежного человека" − хэеки, похищают девушек и женщин. Впрочем, пару часов спустя, Галина-таки появилась.

С момента обнаружения "лежки с аркой" минула еще неделя. Неделя бесплодных скитаний по лесам и косогорам. Хотя наши проводники, надо отдать им должное, на пятый день вывели группу к небольшой цепочке отметин, отдаленно напоминающих следы, сорок последнего размера. Отметины были мной обстоятельно "задокументированы" и кроме того с них даже сделали слепки. Рутина!

Однако это всё было не важно - жизнь казалась прекрасной и удивительной, ведь мой роман с Галочкой, развивался полным ходом. От букетной стадии (с конфетами в тайге напряжёнка), перешли к прогулкам с поцелуями, и темпераментная девушка, не особо комплексуя, очень быстро освоила лобзания на французский манер. От нежных прикосновений, но более от аромата ее молодого тела у меня кружилась голова. Природа брала своё, и мне хотелось большего. Впрочем, зайти особо далеко случая не подворачивалось - всё время, в самый неподходящий момент, на горизонте образовывался Галкин брательник. Он буквально чувствовал мои намерения и, всякий раз, неожиданно "вырастал" из кустов, разрушая интимность момента. Что поделать - патриархальные нравы...