Экспресс-курс по русской литературе. Все самое важное

В древнерусской литературе существовала не только проза, но и орнаментальное торжественное красноречие, построенное на узорчатом «плетении словес», и гимнография – созданные для богослужений поэтические тексты (например, восхваляющие местночтимых святых, посвященные местным праздникам). Для них характерна была особая ритмическая организация речи: ведь ораторские жанры рассчитаны на устное произнесение (об этом шла речь в предыдущей главе применительно к «Слову о Законе и Благодати» митрополита Иллариона).

Мы уже видели, что одним из самых распространенных приемов в книжном жанре «слова» был синтаксический параллелизм – повтор одинаковых синтаксических конструкций. Мы встречаем их в изобилии уже в древнейших памятниках русской литературы: «под трубами повити, под шеломы възлелеяни, конець копия въскръмлени» («Слово о полку Игореве»).

В «Слове о погибели Русской земли» появляются глагольные (и даже не только глагольные) созвучия – первые рифмы: «то все покорено было Богом крестияньскому языку поганьскыя страны: великому князю Всеволоду, отцу его Юрью, князю кыевьскому, деду его Володимеру и Манамаху, которым то половьци дети своя полошаху в колыбели. А Литва из болота на свет не выникываху. А угры твердяху

каменыи городы железными вороты, абы на них великыи Володимер тамо не възехал». Это еще не рифмы как таковые – это именно созвучия глаголов, стоящих в одной и той же форме, в одинаковых синтаксических конструкциях.

В «Молении Даниила Заточника» мы замечаем изысканные созвучия, похожие на составные рифмы куда более позднего времени: «Зане, господине, кому Боголюбиво, а мне горе лютое; кому Бело озеро, а мне черней смолы; кому Лаче озеро, а мне на нем седя плачь горкий».

В XV веке появились «покаянные стихи» – по сути, первая книжная лирика. На самом деле это были песни, которые исполнялись на известные церковные «гласы» – мелодии, но никогда не пелись во время богослужения. Их переписывали монахи, включали их в Четьи-Минеи, назидательное чтение для мирян. Они примыкали по смыслу к богослужебным книгам, к церковным канонам (песнопениям в честь святых или праздников); они содержат многочисленные заимствования из текста погребальной службы, покаянного канона, псалмов и т. п.

Вот первый известный покаянный стих «Плач Адама» (это стихотворение целиком написано на алтарной двери, хранящейся в Музее древнерусской культуры имени Андрея Рублева):

Плакася Адампред раем сидя:Раю мой, раю,

прекрасный мой раю!Мене ради, раю,сотворен еси,а Евги ради, раю,затворен еси.Уже яз не слышу

архангельска гласа,уже яз не вижурайския пищи.Увы мне, грешному,помилуй мя, падшаго!

Это еще не стихи как таковые – это пока песни, их текст не отделим от музыки. К XVII веку они окончательно смыкаются с «духовными стихами» – фольклорными песнями на религиозные сюжеты. А книжных стихов пока нет.

Интересно, что в Византии стихотворная традиция уже существовала. Даже сам святой Кирилл, просветитель славян и создатель славянской азбуки, писал силлабические стихи без рифмы (вот, к примеру, первая строфа из его «Прогласа»):

Прогласъ ѥсмь свѧтоу ѥваньгелью:ко пророци прорекли сѫтъ прѣжде,Христъ грѧдетъ събьратъ ѩзыкъ,Свѣтъ бо ѥстъ вьсемоу мироу семоу.Се събыстъ сѧ въ седмыи вѣкъ сь.

Однако в древнерусской традиции силлабические стихи не прижились, древнерусские книжники даже переводили их прозой, заботясь больше о точности передачи содержания, а не о форме.