Экспресс-курс по русской литературе. Все самое важное

Это уже не духовно-назидательная, а занимательная повесть о несчастной любви юноши к девушке – это один из первых случаев, когда тема любви появляется в русской литературе.

Когда кино еще не изобрели

Особой читательской любовью в XVII веке пользовались переводные рыцарские романы с авантюрно-любовным сюжетом: «Повесть о Бове-королевиче», «История о храбром рыцаре Петре Златых Ключей и о прекрасной королеве неаполитанской Магилене», «Повесть о Еруслане Лазаревиче» (впрочем, история о Еруслане Лазаревиче – скорее, запись устного текста, восходящего к восточному эпосу) и др. Их главные герои – королевичи, рыцари без страха и упрека. Они спасают прекрасных королевен от чудовищ, встречаются с таинственными существами лицом к лицу (одно из таких существ, к примеру, Полкан – получеловек-полусобака из «Повести о Бове-королевиче»; от его имени произошла популярная собачья кличка). Их предают, они считаются погибшими, но затем снова возвращаются, чтобы восстановить попранную справедливость, – и в конце, конечно, добро торжествует над злом. В этих романах очень много сказочного: волшебные существа, волшебные предметы, сказочные мотивы – но в них уже есть образы прекрасных кавалеров, влюбленных в прекрасных дам, они уже предвещают будущий «галантный век».

Популярны были и переводные фацеции – новеллы с бытовой тематикой; многие из них восходят к европейской ренессансной новелле, в частности к «Декамерону» Боккаччо.

С новым интересом стали читать и переписывать полусказочную «Повесть о Басарге», написанную, вероятно, значительно раньше (самые поздние сохранившиеся списки – именно XVII века, но содержание, сюжет и смысл говорят о том, что повесть гораздо старше). В этой повести буря прибивает корабль с купцом Дмитрием Басаргой и его маленьким сыном к чужому берегу, где правит жестокий царь; царь задает Басарге загадки, обещая казнить, если он их не отгадает; загадки отгадывает маленький сын купца Борзомысл, который казнит жестокого царя и сам становится царем. К XVII и даже XVIII веку читателю уже стали не особенно интересны геополитические сюжеты прошлых веков – обоснование права Борзомысла на престол, восходящее к Византии и Риму, например[18], – зато на первый план в позднейших списках повести выходят ее сказочные элементы.

Оригинальные русские повести XVII века отличаются в основном авантюрным сюжетом. Некоторые из них – скорее, бытовые, как, например, «Повесть о Фроле Скобееве», где прохиндей Фрол Скобеев обманом женится на дочери советника Нардина-Нащокина. Другие – скорее, сказочные – такова, к примеру, «Повесть о Савве Грудцыне». В ней юноша Савва в чужом городе согрешает с женой хозяина дома, где остановился. К грешному юноше привязывается бес, который вынуждает его подписать отречение от Бога. Бес всюду сопровождает Савву, поступает с ним в войско, где становится оруженосцем, и Савва с его помощью совершает великие подвиги. Затем Савва тяжело заболевает, раскаивается, к нему является Богородица, которая требует, чтобы он пришел в церковь. В церкви с неба падает его отречение, с которого стерты все слова, – и Савва, выздоровев, уходит в монахи.

Похожий мотив мы встречаем и в «Повести о Горе-злосчастии» – поэтической истории безымянного молодца, который нарушил родительские заветы «не пить двух чар за едину», не похваляться, не заглядываться на «добрых красных жен», – и в результате к нему привязался не бес даже, как к Савве Грудцыну, а вполне фольклорное Горе-злосчастие. Это не дьявол как таковой, а злая судьба, злая доля, невезение – вечно сопровождающий человека спутник, циничный товарищ, заставляющий его совершать глупые поступки, терять все, что у него есть. Вроде бы молодец стремится к свободе, хочет быть самостоятельным, старается оторваться от привычного уклада жизни отцов – но оборачивается это разорением, утратой состояния, доброго имени и едва ли не самого себя. Автор «Горя-злосчастия» печально иронизирует по поводу бедности и богатства, мудрости и глупости, над молодцем и над жизнью вообще.

Вот, к примеру, молодец, отчаявшись отвязаться от Горя, поклонился ему, как Горе требовало, и пошел дальше:

Пошел, поскочил доброй молодецпо кругу, по красну по бережку,

по желтому песочику;идет весел, некручиноват,утешил он Горе-злосчастиеи сам идучи думу думает:

«когда у меня нет ничево,и тужить мне не о чем!»

Остается только смеяться