Экстренный случай

— Доктор Ли, — он улыбнулся, — делает аборты, делает нелегально. Как человек — он ведет себя весьма сомнительно. Как хирург — он нарушает законы врачебной этики. Как гражданин Соединенных Штатов— он совершает поступки, подлежащие судебному преследованию. Вот что у меня на уме, доктор Бэрри. И я хочу знать, почему вы суете нос не в свое дело, почему вы пристаете к членам моей семьи. И вообще докучаете всем, вместо того, чтобы исполнять свои прямые обязанности— обязанности, за выполнение которых Линкольнская больница платит вам жалованье…

— Доктор, — сказал я. — Если подходить к этому делу исключительно по-семейному: как бы вы поступили, приди ваша дочь к вам сообщить, что она беременна? Что, если бы она посоветовалась с вами, прежде чем обратиться к подпольному акушеру?

— Бессмысленно строить догадки.

— Но ведь у вас, без сомнения, должен быть ответ.

Рендал начал багроветь. Над крахмальным воротничком выступили вены. Поджав губы, он сказал:

— Так вот вы чего добиваетесь! Хотите опорочить мою семью в безумной надежде помочь вашему так называемому другу?

Он захлопнул дверцу, включил мотор и умчался прочь в облаке сердитого синего выхлопного газа.

12

Дом свой по возвращении я нашел темным и пустым. Значит, Джудит с детьми все еще у Ли. Пошел туда и я.

Бетти сидела на кухне с застывшей улыбкой на лице и кормила годовалую дочку; вид у нее был усталый и слегка растрепанный. Джудит находилась тут же; рядом с ней, держась за ее юбку, стояла Джейн — наша младшая.

Из гостиной доносились выстрелы игрушечных пистолетов и голоса мальчишек, игравших в «полицейских и воров». При каждом выстреле Бетти вздрагивала.

— У нас плохие вести, — сказала Джудит. — Звонил Брадфорд. Он отказался вести дело.

— Надо поговорить с ним, — сказал я, стараясь сохранять присутствие духа.

Джудит взглянула на часы:

— Уже половина шестого. Его, вероятно, не будет…

— Все равно, я попробую — И направился в кабинет Арта. Джудит последовала за мной. Я затворил дверь, отгораживаясь от звуков перестрелки, и, усевшись за стол Арта, начал набирать номер Брадфорда.

— Да, вот еще, — сказала Джудит, — Фриц Вернер звонил. Ему нужно поговорить с тобой.

Этого следовало ожидать. Уж кто-кто, а Фриц всегда пронюхает. С другой стороны, он мог знать что-нибудь существенное.

— Я позвоню ему попозже, — сказал я.

— Да, пока я не забыла, завтра ведь мы идем в гости.

— Не хочу я никуда идти.

— Придется, — возразила она. — Это же к Джорджу Моррису. Я и забыла.

— Ладно! В котором часу?

— В шесть. Мы можем уйти пораньше.

— Ладно!

Она пошла обратно в кухню, и в это время на том конце провода секретарша подняла трубку.

— Мистера Брадфорда, пожалуйста.

— Очень сожалею, — ответила секретарша. — Мистер Брадфорд уже ушел.

— Как бы я мог с ним связаться?

— Мистер Брадфорд будет в конторе завтра в девять часов утра.

— Так долго ждать я не могу.

— Очень сожалею, сэр.

— А вы не сожалейте. Просто пойдите и поищите его. Это доктор Бэрри.

Тон ее мгновенно изменился:

— Подождите минутку, пожалуйста, доктор. — И несколько минут спустя: — Мистер Брадфорд уже уходит, но он сейчас поговорит с вами.

— Спасибо!

Послышался механический щелчок.

— Джордж Брадфорд у телефона.

— Мистер Брадфорд, это Джон Бэрри.

— Да, доктор Бэрри. Чем могу служить?

— Я хотел бы поговорить с вами относительно Арта Ли.

— Доктор Бэрри, я уже ухожу…

— А не могли бы мы встретиться где-нибудь?

Он помолчал и вздохнул в телефон.

— Это ничего не даст. Боюсь, мое решение окончательно. Причина тут не во мне.

— Я вас долго не задержу.

— В таком случае я буду ждать вас в своем клубе через двадцать минут. В «Трафальгаре».

Я повесил трубку. Сукин сын! «Трафальгар» находится на другом конце города. Мне придется мчаться сломя голову, чтобы попасть туда вовремя. Я поправил галстук и побежал к машине.

Клуб «Трафальгар» помещался в старинном особнячке на Бикон-стрит, у самого подножия Хилла. Сдавая на вешалке пальто, я заметил объявление, сухо сообщающее, что «Дамам вход разрешен по приглашению по четвергам от четырех до половины шестого». Брадфорд встретил меня в вестибюле. Это был невысокий плотный человек, безупречно одетый. Его черный в узкую белую полоску костюм, в котором он пробыл весь день на работе, нисколько не помялся, ботинки сверкали, и

манжеты рубашки высовывались из рукавов пиджака как раз настолько, насколько положено. Карманные часы он носил на серебряной цепочке, университетский значок красиво оттеняла темная ткань жилета. Не нужно было заглядывать в справочник, чтобы сказать, что живет он в Бэверли Фармс или где-нибудь в этом роде, что учился на юридическом факультете Гарварда, что жена его окончила Вассар и до сих пор носит юбки в складку, свитеры из кашмирской шерсти и жемчуг на шее и что дети его учатся в Гротоне и Конкорде.

— Лично я не прочь выпить, — сказал он. — Как вы на это смотрите?

— Положительно!

Бар находился на втором этаже. Мы уселись в удобные кресла у окна, и я заказал себе «Гибсон». Брадфорд лишь кивнул бармену. Пока мы ждали, он сказал:

— Я понимаю, вы- огорчены моим решением, но откровенно говоря…