Экзорцист Ватикана. Более 160 000 сеансов изгнания дьявола

Когда дьявол более всего мучает его, одержимому следует терпеть и ни на секунду не сомневаться в помощи Божьей.

• Ему должно держать в руках или во всяком случае перед глазами распятие – или реликвии святых, если это возможно. Хранить их нужно надежно: завернув в ткань, положить на грудь или на голову одержимого. Должно уделить этому особое внимание – к священным объектам нельзя относиться недостойно. Нельзя допускать, чтобы дьявол причинил им вред. Хлеб и вино при евхаристии не должны лежать на голове и вообще на теле одержимого. Опасность непочтительности велика.

• Речь экзорциста должна быть четкой: он не может путаться в словах, задавать лишние вопросы, вызванные собственным любопытством, пытаться раскрыть сокрытое или будущее – только если таковое не относится к его собственным делам. Скорее, экзорцист должен заставить нечистого духа молчать и отвечать только на его вопросы и ни в коем случае не верить Сатане, если тот расскажет ему, как это часто случается, что он был душой какого-нибудь святого, усопшего или доброго ангела.

• Есть несколько обязательных вопросов, которые экзорцист должен задать: «Как тебя зовут? Ты один – или вас много? Когда ты вошел в этого человека? Почему ты решил завладеть им?»

• Что касается другого – суетности дьявола, смеха, сквернословия, оскорблений, которые он необъяснимым образом исторгает изо рта одержимых, и прочих пустяков – экзорцист должен это презирать или пресекать вовсе. Ему стоит предупредить своих подручных, что им следует подготовиться не обращать на это внимания и не задавать вопросы одержимому, а лучше молиться за него Богу – смиренно и настойчиво.

• Молитвы экзорцизма – слова обряда изгнания Сатаны – необходимо произносить или читать властно, с великой верою, смирением и рвением. Когда экзорцист понимает, что дух томится, надо начинать давить сильнее. Если становится заметно, что страдает тело одержимого (оно поражено и (или) на нем появляется бубон[17]), надо перекрестить его и окропить святой водой – экзорцист должен всегда держать ее наготове.

• Экзорцисту также нужно следить, какие слова вызывают у Сатаны дрожь, и не переставать повторять их до самого конца обряда. Когда дело дойдет до приказа, повторять их чаще, наращивая темп речи и силу голоса. Если прогресс заметен, продолжать это в течение двух, трех, четырех часов – вплоть до победного конца.

• Экзорцист должен остерегаться назначать или советовать любые лекарства и оставить эту задачу врачам.

• При изгнании дьявола из женщины всегда должно присутствовать доверенное лицо – тот, кто будет удерживать одержимую во время обряда. Лучше всего, если это будут члены ее семьи. Экзорцист не должен говорить или делать ничего, что может вызвать плохие мысли.

• Во время обряда экзорцизма важно часто использовать слова Священного Писания – не чужие и не свои собственные. Спросите Дьявола, вошел ли он в это тело, следуя магическим или злым знакам или вместе с проклятой едой, которую съел одержимый (ее нужно выбросить). Если таким образом экзорцист узнает, что именно оказало такое воздействие на человека, необходимо вынудить Сатану сказать, где оно, чтобы это сжечь.

• Одержимому следует рассказать экзорцисту об искушениях, которым он подвергается.

• Если в результате обряда одержимый будет освобожден, его следует предостеречь тщательно ограждать себя от греха, чтобы не дать Сатане возможности вернуться. В этом случае его состояние может стать хуже, чем до или во время освобождения.

Таковы общие правила, которые можно найти в описании древнего обряда на латыни, правила, что падре Кандидо просил меня выучить наизусть прежде, чем я начну изгнание нечистой силы. Они фундаментальны – пусть в бою с дьяволом и может случиться решительно все что угодно, и от выученного будет мало пользы – или никакой пользы вовсе.

В таких случаях нам должно сделать только одно – призвать на помощь особенного человека.

Я не могу перечесть, сколько раз Богородица приходила мне на помощь. Она была рядом со мною начиная с первого обряда экзорцизма – и еще раньше, всегда, в ходе всей моей жизни: еще до того, как я стал священником, когда началась война, когда мне, как и всем, пришлось оставить семью и близких.

Я знал, что падре Альберионе посвятил своих духовных детей Королеве апостолов[18] – чтобы она защитила их. Я поступил так же: попросил падре Альберионе посвятить меня и всю мою семью Богоматери.

Война началась. Война закончилась. И я, как и все братья мои, не пострадал. Ни одна пуля не задела меня. Ни одна. Даже мои братья, несмотря на ужасные опасности, остались невредимы.

Это очень много значило для меня. До рукоположения в моей голове еще оставалось сомнение, связанное не столько с самим принятием священнического сана, сколько с местом, в котором Бог хотел видеть меня священником. Я думал: «Прав ли я, присоединяясь к павлинистам? Неужели это действительно то, чего хочет от меня Бог? Или он хочет, чтобы я был где-то еще?»

Я отринул сомнения в самый день своего рукоположения. Моя мать приветствовала падре Альберионе и сказала ему: