Экзорцисты

– Твоих лошадях? Ты снова о них? Я же тебе говорила, это не моя работа.

– Я тебе не верю. – Мимо нас промчался грузовик, а не автобус. Но я продолжала настаивать на своем: – С чего мне тебе верить?

– С чего? Я не знаю. Во-первых, ты единственная в нашей семье относишься ко мне как к человеку. Во-вторых, я знаю, что ты любишь своих лошадей. Я не стала бы их ломать. Более того, если хочешь, можешь взять моих. Они лежат под кроватью. Когда я на них смотрю, то вспоминаю Хоуи, а мне это совсем не хочется делать.

– Я думала, тебе нравится дядя Хоуи.

– Нравился. Прошедшее время.

– И что изменилось?

– Что изменилось? Я позвонила и спросила, могу ли я приехать и жить с ним.

– В Тампе?

– Насколько мне известно, он живет именно там, глупая твоя голова.

Мысль о том, что Роуз может уйти из дома, вызвала у меня тоску, я еще не была готова ее потерять.

– Но зачем тебе уезжать?

– Зачем? Сильви, открой глаза. Если ты сама не заметила, то скажу: события развиваются для меня далеко не самым приятным образом в этом аду трясунов[54]. И я подумала, что будет лучше, если я поживу с ним. Ну, ты понимаешь, закончу там школу, а потом решу, что делать дальше.

Пока мы разговаривали, Роуз держала палец на колесике зажигалки. Изредка она нажимала чуть сильнее, и тогда вверх вырывалось пламя. Она сделала еще одну затяжку.

– Ну, мне твоя идея не нравится, – сказала я.

– И почему же?

– Потому что я буду по тебе скучать. – Я почувствовала себя глупой, когда произносила эти слова.

Сестра отвернулась от меня, посмотрела на старые фундаменты, где мы с ней не раз играли, и снова на мен-я.

– И я буду по тебе скучать, сестричка. Но это не имеет значения. Наш дорогой дядя послал меня. Он сказал, что не знает, сколько времени еще пробудет в Тампе, потому что не определился с дальнейшими планами.

– Какими планами?

– Несбыточные мечты. Он винит папу за то, что тот постоянно ему мешал все прошедшие годы. В любом случае, кого это интересует? Важно то, что я не в восторге от Хоуи. Так что ты можешь взять всех лошадей, которые валяются в моей комнате.

– А Пенни?

– Ты о кукле? Ну, ты можешь и ее взять. Но сначала следует спросить у ее новых родителей. Я имею в виду маму и папу.

Я сказала Роуз, что спрашиваю совсем о другом, а потом вдохнула побольше воздуха и рассказала, что произошло вчера поздно вечером. Как только я закончила, Роуз ответила:

– «Трое – это компания», да? Скучный сериал. Хотя я бы не отказалась жить рядом с пляжем в Калифорнии.

Я снова услышала звук приближающегося двигателя. На этот раз действительно приехал автобус. Прежде чем он появился, я успела сказать:

– Ты спустилась вчера вниз и спрятала Пенни? Верн-о?

Роуз потушила сигарету о подошву туфли и спрятала окурок в носок. Затем вытащила из кармана жвачку и бросила в рот. Запах дыма смешался с ароматом мяты, как в парке.

– Ты помнишь ту ночь на стоянке грузовиков, когда ты проснулась с пучком ее волос в кулаке?

– Помню.

– Я и вправду засунула их тебе в руку. Тогда я просто пошутила.

– Я знаю. И прошлой ночью?

Автобус был уже рядом и с пронзительным визгом тормозов остановился в нескольких футах от нас. Мы услышали смех и крики, доносящиеся изнутри. Водитель, женщина в жилете и с волосами, собранными в хвост, нажала на рычаг, и дверь открылась.

– Извини, Сильви. Тут я не при делах. С того самого момента, когда я увидела, как маму выворачивает наизнанку, я старалась держаться подальше от этой штуки. Я не шутила, когда сказала, что на ней могут быть микробы.

– Но тогда я не…

– Ты садишься? – спросила женщина-водитель.

Моя сестра подошла к двери и встала на первую ступеньку. Я стояла и смотрела – мне не хотелось, чтобы она уехала. Прежде чем войти внутрь, Роуз обернулась.

– Мы поговорим потом, Сильви. У меня есть кое-какие мысли о том, что происходит в нашем доме. Если ты будешь помалкивать, я с тобой ими поделюсь.

В этот момент двери закрылись. Я через окно видела, как сестра неловко пробирается по проходу в поисках свободного места, автобус тронулся и уехал. Я осталась ждать, когда другой автобус приедет за мной. Потом ждала, когда закончатся уроки в школе, часы на выполнение домашнего задания и обед. Прошел день. Два. Три. Неделя. Еще одна неделя. И ни разу Роуз даже не намекнула о том, что мы с ней обсуждали в то утро. Я могла бы еще раз проводить ее к остановке автобуса и попытаться задать вопрос, но пришла к выводу, что сестра приняла решение и не собирается мне ничего говорить. Между тем жизнь в нашем доме вернулась в нормальное русло, насколько такое вообще было возможно, учитывая, что всякий раз, когда я входила в гостиную, с маминого кресла-качалки мне улыбалась кукла.

А потом наступил день, когда я на перемене шла с Гретхен и Элизабет по переполненным коридорам школы. Мы обсуждали предстоящий экзамен по английскому языку, которого боялись, потому что учитель всегда задавал хитрые вопросы. В прошлый раз все свелось к простому слову из словаря – насущность, – никто из нас не знал его значения. В разгар обсуждения того, что нас может ждать на этот раз, кто-то закричал:

– Я видел твою сестру!