Читаем Эльдар Рязанов полностью

Эльдар Рязанов

Поверит ли мне кто-нибудь, если я признаюсь, что не имел терпения дочитать до конца „Записки кавалерист-девицы“ Надежды Дуровой? Да что там — дочитать: перелистал несколько страниц и бросил. И уже после того, как „Давным-давно“ много лет шла на сцене в десятках театров страны, я иногда вдруг угрызался и говорил себе, что надо все же эту книгу прочесть. Но снова не находил охоты и терпения. Если учесть мою жадность ко всяким воспоминаниям, то в этом одном оценка книги. Но, может, именно здесь и главный секрет удачи: я не был связан в сочинении пьесы ничем, кроме влюбленности в эпоху — в Дениса Давыдова, Бурцева, Лунина, Фигнера, Николая Ростова… Но я заимствовал только общие линии судеб и подробности быта и нравов, а все характеры выдумал. То есть сделал именно то, что сделал и Ростан в „Сирано“».

Все это звучит вполне убедительно, однако Эльдар Рязанов считал, что Гладков вовсе не был причастен к написанию пьесы «Давным-давно». У режиссера были веские основания так думать, хотя до того, как он загорелся идеей данной экранизации, ничего подобного ему и в голову не могло прийти. Первую искру сомнения заронил в Рязанова один из его мосфильмовских «начальников» и одновременно хороший друг, которому суждено будет сыграть судьбоносную роль в творческой биографии нашего героя (об этом мы расскажем в самом начале следующей части книги).

В общем, с идеей кинопостановки по гладковской пьесе Рязанов пришел к директору творческого объединения Юрию Шевкуненко: «…и он сказал: надо брать доработчика. Ведь пьеса — не кино, в кино нужны сцены на натуре, их надо дописывать. А дописать Гладков не сможет. „Как! — удивляюсь. — Ведь он же написал потрясающую пьесу в стихах!“ — „А ее не Гладков написал“. И рассказал, что когда в 1942-м во время эвакуации театра Красной армии в Свердловске состоялась премьера этой пьесы, он был там актером. В пьесе надо было что-то поправить, дописать диалоги в стихах, и Гладкова просили это сделать, — он каждый раз исчезал. Все поняли, что он и не может: пьесу писал не он. Я не поверил. Пошел знакомиться с Гладковым. Очаровательный человек, заядлый книжник, бедно живущий, на коленях брюк — пузыри. Он идею одобрил, обещал через полмесяца принести сценарий. И… исчез. Начинаю его искать. И узнаю, что весной 1940 года в Ленинской библиотеке заметили, что исчезают книги. Стали следить и увидели, как Гладков запихивал за ремень брюк редкую книжку. Гладков отсидел в тюрьме, а вышел весной 41-го года уже с пьесой „Давным-давно“».

Рязанов с восторгом вспоминал об одноименном спектакле, так поразившем его в юные годы, однако саму пьесу прочел, лишь когда вознамерился ставить по ней фильм. «Бумажный» вариант «Давным-давно» привел Эльдара в неменьший восторг и только укрепил в нем желание экранизировать эту вещь.

Режиссер буквально упивался непринужденностью и доступностью гладковской версификации, заранее потирая руки в предвкушении того дня, когда с экрана под его чутким руководством зазвучат такие, например, строки:

Шура

А если, например…

Ржевский

Что скажете, корнет?

Шура

Коль не понравитесь, поручик, вы кузине?..

Ржевский

Вы зелены, корнет. Гусары не разини,В любви им неизвестно слово «нет».И коль решусь войти в ворота ада,Подругой стать любая будет рада.

Рязанову, несомненно, казалась привлекательной и гладковская рифмовка — на первый взгляд крайне простая, но вместе с тем довольно изящная и подчас каламбурная.