Электропрохладительный кислотный тест

Появился один из старых друзей Кизи Кеннет Бэббс, только что из Вьетнама, где он был офицером морской пехоты и летал на вертолетах. Бэббс с отличием окончил университет в Майами, где специализировался по английскому языку. К тому же он был прекрасным спортсменом. Он принимал участие в творческом писательском семинаре в Стэнфорде, где Кизи с ним и познакомился. Бэббс был высоким, мощным, раблезианского типа человеком. Вернувшись с войны, он набросился на всех, подобно огромному доброму медведю-гризли, оглашающему округу рыком космического хохота. Иногда он, независимо от того, где находился, целыми днями не снимал форму пилота – летим со мной. А Бэббс был способен на безрассудные полеты. Он много сделал для выработки нового стиля колонии Кизи… Да. Он выдвинул идею

проказ, грандиозных публичных пародийных представлений, которые они могли бы устраивать…

Приехал и Майк Хейджен. Это был парень, которого Кизи знал еще в Орегоне, красивый, воспитанный, обходительный, из хорошей семьи, довольно богатый, когда такие парни уводят на первое свидание юных дочерей, им улыбаются папаши: «Я ее чертовски здорово воспитал, Юп, скажешь не так? Подонков я к моей девочке близко не подпущу, ей подойдут только славные мальчики, примерные христиане, которые говорят «Да, сэр», «Да, мэм» и причесываются, намочив расческу». Минут через десять после того, как Хейджен появился у Кизи, позади домика была выстроена его Дрюч-Хибара сбитая из старых досок пристройка с односкатной крышей, убранная внутри остатками ковра, тюфяком с индийским ситцевым покрывалом, свечами, блестящими безделушками, высококлассным громкоговорителем все ради услады и уюта Девушек Хейджена. Господи, ох уж эти Девушки Хейджена и связанные с ними неприятности! – Совершенно Голая, Анонимная, – но все это будет позже. Хейджен был кротким, но вдохновенным мошенником с обезоруживающе приятными манерами. Он обладал особым талантом торговаться, обмениваться, стоять над душой, он имел обыкновение внезапно приезжать в машине, битком набитой сверкающими магнитофонами. киноаппаратурой, микрофонами, динамиками, усилителями, даже видеоаппаратурой, примерно тогда и начал повышаться аудиовизуальный уровень…

И еще, например, в один прекрасный день приехал на выходные из армейского лагеря Форт-Орда старый перри-лейнский приятель Кизи, писатель Гарни Норман, и привез с собой одного из своих армейских друзей двадцатичетырехлетнего старшего лейтенанта пехотных войск Рона Бевёрта. Поначалу Бевёрт ничего, кроме отвращения, у всех не вызывал, поскольку выглядел стопроцентным воякой. Был он толстым, с виду глуповатым, отличался чрезвычайно непристойной короткой армейской стрижкой и полнейшей наивностью. Они, однако, Бевёрту пришлись по душе, и он стал приезжать каждый уик-энд и привозить с собой кучу еды, которой с удовольствием делился со всеми, к тому же он непрерывно улыбался и хохотал, и народ просто не мог его не полюбить. Через некоторое время он демобилизовался и стал появляться чуть ли не каждый день. Он даже начал худеть и крепнуть, а волосы его отрастали до тех пор, пока не стали такими, как у принца Бэльянта из комиксов, и тогда оказалось, что он очень красивый малый и совершенно без ума от… кровяной колбасы. Мало-помалу к нему пристало прозвище «Зануда», и настоящее его имя было почти забыто…

Разумеется, вскоре обитателей Ла-Хонды, да и не только их, начал мучить вопрос… чем там эти лоботрясы занимаются? Как об этом расскажешь? Ведь о восприятии

рассказать невозможно. Словами этого не выразить. У обывателей всегда была одна и та же фантазия, известная как фантазия патологии. Эти лоботрясы – патологические дурачки. Иногда она носила психологический оттенок – откуда взялись эти ребята, может, из неблагополучных семей? Иногда была социальной – может, эти детишки оторвались от общества?… неужели наше общество гниет на корню?… неужели? Обывателям не дано было знать о восприятии ЛСД, поскольку ни разу не приоткрывалась для них та дверь. Оказаться на пороге того, что… Господи! да разве расскажешь им о здешней жизни! Молодежь всегда могла выбирать лишь одно из трех: ходить в школу, устроиться на работу или сидеть дома. И… как же все это было скучно! – по сравнению с ощущением… бесконечности… и жизнью, в которой человек – не ученый, не бюрократ, а… Я и Мы, гармоничные существа среди не чувствующей музыку толпы людей в начищенных до блеска черных туфлях, Я – с глазами, глядящими в почти невидимое отверстие там, в с-с-с-секвойном небе…

Как-то вечером Боб Стоун сидел у себя дома в Менлопарке – он еще посещал писательский семинар в Стэнфорде, – и зазвонил телефон: звонил Бэббс из Ла-Хонды. «Приезжай, – сказал он. – у нас тут кое-что затевается».»Да нет. пожалуй». – сказал Стоун, он не был настроен ехать, он немного устал, к тому же поездка по горной дороге займет не меньше часа, да час обратно, может, как-нибудь в другой раз…