Элемент Инурия. Освобождение

– Вы ошибаетесь, если думаете, что мы все время питаемся сырами и клубникой, – презрительно бросил Гурлух.

Мне очень понравилось позиция Ноа. Этот парень раскрылся с новой стороны. Он подготовил целый список законов, которые должны были предоставить некоторые свободы Элементам, при этом не затрагивая глобально интересов Правительства и Разумных в целом. Там, например, говорилось о выборе профессии. По – прежнему Элементам индивидуально будут рекомендовать ту сферу, которая подходит им с учетом способностей и так далее. Но они имеют право выбрать и попробовать себя в чем-то другом. Но переход в другую сферу обязывал проработать там некоторое время, даже если Элемент уже передумал, дабы не было перебежек с места на место.

Список законов Ноа был длинным и рассматривал именно права и свободы человека. То есть как раз, что было нужно новому обществу. Он прописал период становления Элемента от рождения до решения покинуть города и уйти за стену.

– Ноа, – спросила я его, когда мы снова после обеда сидели в Зале и обсуждали с Советом принятие правил, – ты давно это подготовил, правда? Не за вчерашний вечер?

Он молча кивнул.

Вот он настоящий лидер. И борец. Не я, которая погналась за короткой юбкой, музыкой и простое любопытство привело меня за стену, показав, что там есть жизнь. То, что сделала я, просто стечение обстоятельств. А то, что сделал он, и есть борьба.

Я улыбнулась. Это хорошо, что есть Ноа. Он поведет за собой многих. Я знаю. Именно такие как он вершат перевороты в истории.

Также Ноа Гелб настоял на том, чтобы в вечернем обращении Совета к народу Патриама, был зачитан новый Свод правил. Чтобы в обращении приняли участие мы все. И каждому дадут слово.

Кажется, это обращение будет самым долгим и самым значительным за всю историю Нового Мира.

Я оценила тот жест, что Правительство предоставило слово Ноа Гелбу. И теперь мне раскрылась еще одна его черта – ораторская. Он начал с того, что поблагодарил наш Совет за принятое им решение, этот путь, не кровавый, но путь переговоров и поиска компромиссов. Все прекрасно понимали, что Совет был вынужден так поступить из-за массовых брожений на улицах. Но Ноа сделал хороший ход поблагодарив их.

Затем он озвучил все, что было написано в новом своде. Назвал около ста имен тех, кто войдет в Совет, сделав акцент, что количество будет пополнено до трехсот. Озвучил, что «тех, кого увели в Лаборатории по ошибке, отпустят».

Связь была односторонней. Мы не видели лиц слушающих. Но я слышала людей на улицах. Все жители города застыли сейчас перед голографами или со своими Аурис, вникая в каждое слово. Безусловно, было много и противников перемен, и новой власти. Но ликование Элементов некому было заглушить. Разумные не могли ликовать. Думаю, они и бояться полноценно не могли, только если им не выдать помпу с гормонами. Однозначно все происходящее не было приятно для них. Но они физически не были способны воспринимать это все как Элементы.

Затем долго и пафосно говорил Амиран Агалар. Конечно, он начал с того, что они такие правильные и хорошие, берут нас несчастных дефектных под свое крыло опеки. Он признал, что некоторые члены Совета применяют помпы, но не для увеселений, а для дела. Так как мозг более активно работает под действием помпы.

Ну да, ну да, конечно.

Вскользь он сказал о том, что да, были такие плохие нарушители, которые использовали помпы с гормонами не в тех целях, для чего они предназначены, но все эти лица выявлены и наказаны.

В этот момент я подумала, что вернулась еще одна особенность Старого Мира – если что-то случилось, главное найти виновного. На кого можно все спихнуть, сделать вид, что разобрались и жить дальше…

Также он торжественно объявил о возможности покинуть города. И тут же мрачно и в красках стал расписывать сколь опасна жизнь там, за городскими стенами. Я слушала это абсолютно спокойно, я давно приняла решение уйти. И даже если бы сейчас над защитным куполом города, пролетали драконы изрыгая пламя, я бы взяла бутылку воды, и пошла за стену.

Точно также он сказал о «возможности естественного деторождения». Это как бы можно, мы за это не убьем, но все это так ужасно, так жутко, что лучше не стоит.

Потом вмешался Гурлух, который сообщил о разработке новой системы наказания, если будут случаи кражи, воровства и так далее. Думаю, он с большим удовольствием отстроил бы тюрьму и сажал бы туда всех, на его взгляд, неугодных. Боюсь, что такой вариант тоже возможен.

Гурлух пытался сказать что-то еще, но даже стоя в здании Лаборатории, мы слышали, как толпа начала скандировать «Инурия». Они просили меня сказать что-нибудь.

Я сделала шаг вперед. И начала со слов благодарности.

– Вайала вам за то, что я жива. Каким бы милосердным ни был наш Совет, без вашего давления, мы бы не увидели этого милосердия…

Начало моей речи вызвало смешок Барлоу, который в последствии назовет это «тонким пинком под зад Совету».