Эльфийский бык 2 (СИ)

Где-то высоко, едва ли не под самым потолком, виднелись оконца. Света они давали маловато, как и тяжеленное колесо хрустальной люстры.

— Электричество прадед провел. Тут… понадобилась особая схема. Водопровод тоже имеется, — на всякий случай уточнила Таська. — Идем… на втором этаже пустовато. Картины еще когда продали. Думали, долги погасить. Но там в принципе мало кто живет. Третий — раньше был для прислуги, а теперь по сути продолжение чердака.

Лестница.

И снова камень.

Камня здесь много. И Бер постоянно останавливается, чтобы оглядеться, прикоснуться то ли к мрамору, то ли к подобию его. И потому путешествие на чердак несколько затягивается.

— Как вы? — осторожно поинтересовалась Таська уже перед лестницей иного свойства, тоже каменная, но грубая, явно деланная не для того, чтобы радовать глаз.

— Нормально в целом, — Бер и этот неровный камень погладил. — Дом… строили не без нашей помощи. В смысле, не без Волотовых.

— Очень может быть. Тогда многие тут отметились, правда, сейчас вряд ли о том вспомнят, — Таська поднялась первой. Чердак не запирался. Не от кого? Или знают, что в доме ровным счетом ничего ценного.

— Знаешь… Волотовы на самом деле редко строят. Ну, чтобы дома… — Бер шел, не отрывая стены от руки, — но если уж берутся… дом устоял бы перед Наполеоном. И сейчас… не факт, что даже ядерный взрыв возьмет. На века…

— Что ж… радует. А еще радует, что никто, кроме Вельяминовых, тут жить не может. Свириденко и порог переступить не сумел, до того покорежило, — произнесла Таська и довольно резко. — Электричество есть и тут, но лампочки иногда гаснут. Надеюсь, вы не боитесь темноты?

Еще недавно Иван бы ответил, что не боится, но…

Почему-то промолчал.

Глава 8

Говорится, что служба порой и опасна, и трудна, и приносит немало неожиданностей

Глава 8 В которой говорится, что служба порой и опасна, и трудна, и приносит немало неожиданностей

«…форма одежды — без оружия»

Суровые армейские будни.

Разговор с Лешим заставил полковника Черноморенко задуматься, и вовсе не об отставке, о которой он в последнее время задумывался частенько и даже мысленно уже согласился, что пора.

Уходить там.

Давать дорогу молодым и все такое… ну и здоровье, конечно. Здоровье давно было не тем. Правда, супруга, когда он начинал заводить разговор об этой самой отставке, насмешливо фыркала и говорила, что если уж Черноморенко и вправду так к красотам вольной жизни тянет, то надо бы дачу присмотреть.

С теплицей.

Под помидоры.

Потом принималась перечислять, что на даче помимо теплицы и помидор понадобится, и всякое желание уходить со службы пропадало. Нет, помидоры Черноморенко любил, но не до такой же степени, чтоб прям так сразу теплицу и поливать.

Хуже, что вариантов у него и не осталось.

В столицу Черноморенко вызвали еще недели две тому и вовсе не за тем, чтоб поздравить с юбилеем, хотя да, вручили и цветы, и медаль за выслугу, но после намекнули непрозрачно, что грядут сокращения.

Времена ноне мирные.

А боевые пловцы державе дорого обходятся. Тем паче такие неспокойные, с которыми кроме самого Черноморенко никто справиться не способный. А потому стоит подготовиться к реорганизации.

Унификации.

И прочим «циям».

От намеков оных сердце расшалилось не на шутку. Вон, в последние дни Черноморенко только и делал, что визитки в альбоме перебирал, прикидывая, кого из ребят да куда пристроить.

А тут звонок.

Леший.

И остальное… главное, звучало бредово. Но логично. И все одно бредово. Хотя это не отменяло, что логично… а еще не понять, что дальше, потому как слова — одно, а приказ должен быть оформлен по правилам. И у кого его спрашивать, этот приказ?

— Доброго дня, — размышления Черноморенко прервали самым наглым образом. Дверь просто открылась, пропуская человека, которому в казармах, даже придворцовых, делать было нечего.

— Доброго, — буркнул Черноморенко, поднимаясь.

— Сидите, сидите, — князь Поржавский замахал руками. — Не стоит… всей этой военщины. Я человек сугубо гражданский. Всегда, знаете ли, несколько пугаюсь, когда начинают каблуками щелкать и иными способами выказывать свое надо мною превосходство.

— Смешно, — оценил Черноморенко.

— Ну да… чувство юмора у военных тоже… отличается своеобразием.

Князь огляделся.

— Кабинетом это не назовешь… — заметил он.

Чистая правда. Кто такой Черноморенко, чтоб ему тут целый кабинет выделять. Вот, комнатку дали и уже ладно.

— Я тут временно… до отставки.

— И секретаря, который бы кофию подал, тоже нет… и кофию…

— Кипятильник есть, — Черноморенко открыл тумбочку и вытащил кипятильник, который возил с собой уж лет двадцать как. Его и кинул в графин с водой. Достал пачку чая.

Нашлись и сушки. Кажется, даже не слишком деревянные, хотя Поржавский поглядел на них с подозрением.

— Могу еще вяленой рыбы предложить, — Черноморенко решил проявить гостеприимство. — Хотите?

— Гм… воздержусь, пожалуй.

Зря. Рыба была хорошей. В столице такую не купишь. А что запах своеобразный, так ведь… рыба.

Вяленая.