Эльфийский бык 3

Хотя… Поржавский разумен. И знает, что с некоторыми вещами эльфы не шутят. У них в принципе чувство юмора своеобразное и на Древнее зло не распространяется.

В коридоре Кошкин столкнулся с парочкой девиц, которые делали вид, что прогуливаются. И судя по сосредоточенности на лицах, прогуливались они довольно давно.

Туда-сюда.

Сюда-туда.

Весь ковёр истоптали и каблуками истыкали. А ведь имущество-то казённое.

— Здравствуйте! — воскликнули девицы одновременно. И друг друга одарили недобрыми взглядами. — А мы тут… заблудились!

И снова одновременно.

— Сочувствую.

— Вы нас не проводите? К выходу? — та, что с блондинистыми кучеряшками, не дожидаясь ответа, подхватила Кошкина под правую руку.

— А то тут такой лабиринт! — присоединилась брюнетка с короткой стрижкой и повисла на левой. Чтоб Кошкин точно сбежать не мог.

— Звягин! — крикнул Кошкин, и из кабинета выглянул секретарь. Кошкин же с немалым трудом отцепил от себя нежные женские коготочки. — Проводи барышень к выходу. Заблудились они.

— Но… — блондинка приоткрыла ротик.

— Мы думали…

— Вы нас…

— Спасёте.

— Вас спасёт Звягин. Очень перспективный молодой человек… — Кошкин подтолкнул обеих девиц к секретарю, воззарившемуся на оных с ужасом. — А мне некогда… там древнее зло пробуждается. Надо ехать…

— Зачем? — поинтересовались обе.

— Доброго утра пожелать! — рявкнул Кошкин и сбежал.

Это не трусость.

Это стратегический манёвр.

Евгений Сумароков отложил телефон и задумался. Нет, сомнений у него не было. Инга не стала бы беспокоить по пустякам. Скорее уж тот факт, что она позвонила, заставлял хмуриться.

Да и самому было неспокойно.

И теперь это неспокойствие уже нельзя было объяснить волнением за сына, хотя…

Евгений нажал кнопку, блокируя дверь в кабинет. С той стороны над нею вспыхнет красный огонь артефакта, предупреждая, что не стоит беспокоить главу рода.

Пара защитных экранируют жилое крыло особняка. А здесь… сила смерти отозвалась, расползлась полупрозрачным покрывалом. А Евгений, стянув туфли и ослабив галстук, улёгся на ковре.

Прикрыл глаза.

И руки на груди сложил.

Если бы кто вошёл в кабинет, он, пожалуй, принял бы и самого Сумарокова за покойника. И нельзя сказать, что сильно ошибся бы. Нет, Сумароков определённо дышал. И сердце его, пусть медленно, но билось в груди. Однако сила, которой его то ли наградили, то ли прокляли, тоже оказывала влияние на тело.

Теперь эта сила поднималась.

Расползалась.

И закручиваясь тонкими спиралями уходила вверх, туда, где обретались мёртвые ветра. Их дыхание обожгло холодом, но Сумароков выдержал и его, и страх. Надо же, сколько раз случалось сюда подниматься, а страх никуда не делся.

Но и как много лет тому, Сумароков с ним справился.

А затем сотворённый им Чёрный Феникс расправил крылья. И там, внизу, в особняке, кто-то поёжился от холода. Со звоном оборвалась струна гитары где-то в домике для прислуги. И люди замолчали. Пусть они не способны были увидеть, но всё равно ведь чувствовали.

Пускай.

Феникс сделал круг и ещё один, а затем, взмахнув крылами, в перья которых вплёлся Мёртвый ветер, направился к северу.

Расстояние на грани возможного, да и увидит Сумароков не так и много…

Достаточно.

Сперва он ощутил поток силы, поднимающийся от земель. Такой вот, вполне сформированный, а главное с горьким привкусом оборванных до срока жизней. И уже одно это заставило Феникса закричать и взмахнуть крылами, уклоняясь от… тьмы?

Той самой?

Той, что когда-то едва не уничтожила сам род?

Той, что…

Сумароков ощутил, как натянулись до предела нити, удерживающие его сознание в Фениксе, и как сам Феникс рвётся, желая поглотить всю силу, такую близкую.

Сладкую.

Ничью.

И резким усилием воли развернул птицу.

Бегство? Пожалуй… он очнулся в своём кабинете, лежащий на полу и дышащий тяжко. А когда сел, то понял, что всё куда хуже. Из носа пошла кровь. Да и в груди сердце колотилось слишком уж живое, всполошенное… сил подняться не было.

А ещё тянуло туда.

Звало окунуться в тёмные потоки. Обрести настоящую силу, а не эти огрызки, которые оставили Сумароковым. И тьма нашёптывала, что вот оно, истинное величие…

— Хрен тебе, — Сумароков вытер нос рукавом и всё-таки поднялся. Отключил защиту. И рубашку, стянув, сунул в мусорное ведро. Благо, в кабинете были и другие.

От жены, конечно, не скроется.

Хотя… он и не собирался.

Просто вот… вид крови раздражал напоминанием его, Сумарокова, слабости.

— Галина? — ему не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто вошёл. Главное, дышать стало легче, и тьма внутри угомонилась разом. Сила? Истинная… да какой в ней смысл, когда разделить её не с кем. — Галочка, мне нужно будет уехать.

— Вот… опять ты. Дай сюда, — она приложила к носу платок. — Далеко?

— Не так, чтобы очень, но…

— Опасно?

— Да.

— Но ты всё равно поедешь?

Он вздохнул. Как объяснить… надо. Он должен там быть. И подтвердить, что род Сумароковых всё ещё держится выбранной стороны.

— Только ты постарайся недолго… и Женя, девочка волнуется… что-то там с братом. Пропал, кажется… и эти, из имперской безопасности ничего не говорят.

— Разберусь, — пообещал Сумароков. — Со всем разберусь. Ты Инге позвони…

— Что-то с нею?