— Встаньте, дети! — улыбнулась Высокая Королева. — Не забывайте, что вы — апрали, и ваше мнение никого не интересует…
— И напрасно, клянусь Небесным Чертогом! — возразил на синаро мужской голос.
Откинув в сторону одну из портьер, в главный шатёр вошли пятеро «ЗвёздноРождённых». Двое — при мечах, один с составным треугольным луком, и ещё один с белым жезлом. Самый главный, безоружный, в длинных ниспадающих одеждах и похожей «древесной» шляпе остановился в двух шагах, с вызовом глядя в глаза Её Величества.
— Лорхиэ, сын Тириорна из Клана Прозрачной Росинки, — отрекомендовался он. — Именем моего повелителя, Верховного Правителя Королевства Приморских Эльфов, Высокого Принца Кирмиса объявляю, что эгльрами та Оско и та Орнели находится под личным покровительством Его Высочества. Всякий, посягнувший как на орнелийские земли, так на жизнь и свободу правящей семьи будет иметь дело с нами. Никому, в том числе и Вашему Величеству, не удастся никого и ничего отсюда забрать.
Анечка испуганно озиралась, глядя то на Высокую Королеву, то на столь вовремя пришедшего на помощь посланца Высокого Принца. Именно в этот момент она поняла, что именно кажется ей странным в облике Её Величества. Высокий Лорхиэ был настоящий «ЗвёздноРождённый», этельнэ — тонкий, изящный, с острыми ушками, выглядывающими из рассыпавшихся по плечам двуцветных волос, и золотыми глазами с вертикальным кошачьим зрачком. Зато черноволосая и темноглазая Владычица Рокаэль с припухшими губами и круглыми ушками, в которых покачивались золотые серёжки, самой обыкновенной, земной девушкой, непонятно зачем носящей эльфийские одежды. Одень её в платье или, озорная мысль, в футболку и джинсы, никто и никогда не признал бы в ней «ЗвёздноРождённую», тем более, Высокую Королеву.
Тем временем тип в древесной шляпе перевёл следующую, сказанную Лорхиэ на синаро, явно не предназначенную для посторонних фразу:
— Убирайся отсюда! Сублейтенантша!..
Глава семнадцатая
Беуджа, беуджа, апхнарыль вихэ…
Остановившись перед вывеской с изображением змеи над золотой чашей, Юра привычно замялся. Ноги сделались ватными, захотелось развернуться и уйти прочь. Наверное, он бы так и поступил, не возникни перед глазами нагловатая улыбка Ратки — опытного бабника, «удачника», победителя, и восхищённый взгляд Нади. Потоптавшись немного, покосившись на стоявшую перед крыльцом коляску с поднятым верхом — на козлах сидел возница в шляпе-блине, рядом сдерживали лошадок двое верховых, молодой человек потянул на себя ручку двери.
Над притолокой зазвенели колокольчики, в ноздри ударил горьковатый запах. Через погружённую в полумрак комнату тянулась стойка с аптекарскими весами, сзади на полках стояли горшочки, банки и бутылочки тёмного стекла. Юру удивило отсутствие остеклённых шкафов — он не сразу сообразил, что делать цельные стёкла, как и большие зеркала, здесь попросту не умеют. Из соседней комнаты доносились приглушённые голоса — за полуоткрытой дверью можно было видеть подмастерьев, что-то растирающих в керамических ступках.
Стоявший за стойкой благообразный бородатенький старичок в зелёном фартуке поверх белоснежной рубахи, с длинными седыми волосами, собранными у правого виска в спускающийся на правое плечо «конский хвост», передавал двум девушкам аккуратные кульки с ярлычками. У одной из девушек, одетой почище и побогаче, в основании косы был повязан пышный бант со спускающимися до пояса лентами. Пересчитав кульки и подписав пером с чернилами некую бумагу, она показала Юре язык. Вторая, с лукошком в руках, одетая попроще и поскромнее, демонстративно отвернулась.
— Мужлан невоспитанный!.. — бросила она на ходу.
Над притолокой снова зазвенели колокольчики, из-за открывшейся двери донёсся городской шум. Юра догадался, что именно девушек дожидалась стоявшая у крыльца коляска.
— Слушаю вас, молодой человек! — обратился к нему аптекарь.
— Вот… э-э… то есть, я хотел сказать… — привычно запинаясь и мямля, Юра выложил на стойку одно из янтарных яблок.
Пока он рылся в сумке, пытаясь справиться с многочисленными завязками, руки предательски дрожали. Увидев яблоко, старичок едва не подпрыгнул. На его руках появились белые нитяные перчатки, на стол легла чистая суконка. Рассматривая яблоко на просвет, аптекарь даже взял лупу в костяной оправе. Положив полупрозрачный плод на суконку, он зашуршал выдвижными ящиками, а затем, судя по звуку, принялся перелистывать страницы в некой книге.
— Полторы! — подвёл он итог.
Юра понятия не имел, много это или мало, как не знал, что именно ему предлагают. Зато он успел понять и оценить, что здесь не принято сразу соглашаться с предложенной ценой, зато считается хорошим тоном нахваливать свой товар. Солнечные лучи играли в полупрозрачной яблочной сердцевине. Битые и мятые плоды у москвичей пропали практически сразу — зато целые не сохли и не гнили. Чувствуя бегущие по спине мурашки, молодой человек выпалил:
— Пять!
— Вы в этом уверены, молодой человек? — усмехнулся аптекарь.