Эликсир жизни

Они приехали. Франко был веселый, Агата сдержанная. Сначала я устроил им экскурсию по Москве, включая Кремль, затем по Биогавани, а потом по Институту. Они восторгались всем увиденным. Активно расспрашивали меня и сотрудников о проводимых исследованиях. Через неделю уехали. На прощание я подарил им две свои книжки на английском, а они мне оттиски своих последних статей.

Прочитав их статьи, я уверился в мысли, что что-то не так. Начал подозревать, что итальянцы имеют дело не с замедленной люминесценцией, а с фосфоресценцией – слабым свечением, которое может возникать после изменения так называемого «спина» – направления вращения электрона. Меня смутило отсутствие в статьях итальянцев некоторых контрольных опытов. Например, не было опыта с магнитным полем, к которому чувствительна фосфоресценция. Чтобы проверить, какова природа той разновидности замедленного свечения, которую обнаружили итальянцы, я послал к ним аспиранта Ивана Саманцева, высокого парня со строгим лицом мраморного херувима и крупным телом голливудского супермена. Наказал ему первым делом проверить: не фосфоресценцию ли там детектируют? Для поездки Вани мы получили от FEBS небольшой грант на 3 месяца.

Ваня вернулся через 3 недели. Оказалось, что Франко и Агата напортачили, причем, всё было гораздо хуже, чем я предполагал: они имели дело даже не с фосфоресценцией, а с тривиальным попаданием части света от мощной лампы на детектор из-за сильного отражения на поверхности объекта. Более того, когда Ваня убедился, что опасения сбываются в самом плохом варианте, он столкнулся с тем, что итальяшки под каким-то смешным предлогом запретили работать дальше и стали усиленно спроваживать его на пляж и экскурсии, обещая продолжить работу как-нибудь потом. При этом Франко и Агата избегали обсуждения результатов. Поэтому Ваня вернулся раньше времени. Я хлопнул Ваню по плечу: «Молодец!». А потом собрал оттиски статей итальяшек, порвал их и выбросил в мусорную корзину. Как говорится, чем дальше эксперимент от разумной теории, тем ближе к мусорной корзине.

Когда с непознанным встречается мистик, он говорит о Боге; когда с непознанным встречается ученый, он говорит о финансировании. Эксперимент совпадает с теорией во всех финансируемых случаях. Бытует мнение, что вот-де на Западе наука это наука, а у нас – так, научные задворки. На самом-то деле задворки есть и у нас, и у них, причем, там их не меньше, только они лучше финансируются. Вдумчивые читатели, конечно, уже поняли это из некоторых предшествующих событий. Приведу еще пример.

На конференции в Констанце в Германии я познакомился с одним биохимиком. Его звали Найджел. Это был моложавый, спортивного вида, англичанин, успешный во всех отношениях. У него была огромная прекрасно финансируемая лаборатория, занимающаяся переносом электронов в белковых комплексах. Найджел ознакомился с моей книжкой «Photonics» и предложил сотрудничество. Получив поддержку FEBS, я отправил к Найджелу двух своих магистрантов. По возвращении назад они продолжили изыскания. Выяснилось, что возрастание флавиновой люминесценции, наблюдаемое английскими коллегами при смешивании двух белков, вызвано тривиальной причиной: вываливанием флавиновой молекулы из белка. Кроме того, мы обнаружили ряд других явлений, которые англичане упустили. Полученные данные отправили Найджелу. Он долго молчал, а потом написал, что сомневается в наших результатах и что их пока не стоит публиковать. Он старался сберечь честь мундира. Мы еще раз проверили данные, после чего написали собственную статью и опубликовали. Найджел был шокирован. Но как разумный человек понял, что против правды не попрешь, и внес коррективы в свою работу.