Элис. Навсегда

В последнее время ее стали часто вызывать в кабинет управляющего делами. Возник вопрос о чрезмерных накладных расходах, хотя дело не только в вольном обращении с редакционными деньгами. Увы, но при нынешней ситуации никто из нас не может чувствовать себя неуязвимым и незаменимым. Мэри долго и успешно трудилась на своем посту. Может, настало время уступить его кому-то другому?

Разумеется, я использовала шанс, чтобы ознакомить Робина со своими идеями по поводу литературного обозрения: нужно отказаться от редакционной колонки, которая перестала вызывать интерес, переманить к себе нескольких видных авторов из других изданий, успеть первыми взять под свое крыло новые литературные дарования, попросив Джемму Коук поработать с ними, что у нее всегда получается блестяще.

– Отличные идеи, – сказал он. – Продолжай в том же духе. Докладывай мне лично, если придумаешь что-нибудь еще. И пока сиди тихо.

Вот я и сижу тихо. Мне спешить некуда.

Когда же Робин расплачивался по счету, то так многозначительно кашлянул в кулак, что мне сразу стало ясно: у него вертится на языке не дающий покоя вопрос. И действительно, в самый последний момент, словно это ему только что пришло в голову, он спросил:

– Значит, мне говорили правду, когда рассказывали о тебе и Лоренсе Кайте?

Да, признаюсь я. Робин всматривается в меня и откровенничает о сплетнях, которые ходят обо мне, и о том, как сам видел нас вместе в антракте спектакля в театре «Алмейда». Добродушно желает мне счастья, а я улыбаюсь, подразумевая: «Хоть ты и суешь нос куда не надо, но все равно спасибо на добром слове».

Однажды утром Мэри подкатывает к моему столу, когда я редактирую очередной опус Амброза Притчета, и сует под нос свежий номер «Дейли мейл», развернутый на нужном месте. Это всего лишь небольшая заметка в колонке светских сплетен под заголовком «Целуй меня, Кайт: знаменитый интеллектуал снова ищет семейное счастье». Это история наших отношений, спрессованная до пяти или шести предложений, где между строк угадывается намек на мезальянс, хотя он и ни на чем не основан. Публикацию сопровождает фотография, сделанная на выходе с благотворительного приема. Причем рот Лоренса искривлен, будто он что-то мне говорит, а рука крепко обвилась вокруг моего плеча.

Я всматриваюсь в свое изображение: глаза скромно потуплены, легкий намек на улыбку, вспышка фотографа выгодно подчеркнула мои безукоризненно уложенные волосы. Общее впечатление сдержанной элегантности. Неплохой снимок.

– Так, так, так, – постукивает Мэри пальцем по газете. – Подозрения у меня зародились уже давно, а теперь я, кажется, получила изобличающую тебя улику.

– Бросьте, нельзя же верить всему, что пишут эти газетенки, – небрежно произношу я, подвожу курсор к первой строчке рецензии Амброза Притчета, выделяю и удаляю ее, чтобы материал сразу начинался с главного аргумента, который отстаивает автор.

Мэри бросает на меня взгляд, в котором читаются одновременно любопытство, раздражение и даже сдержанное восхищение, а потом забирает газету и возвращается на свое рабочее место.

К счастью, к тому моменту я уже успела сообщить о Лоренсе родителям.

– Не знаю, упоминала ли об этом Эстер, – сказала я во время очередного визита, стараясь осилить ножом упругую, как резина, свиную отбивную, – но я начала встречаться с одним мужчиной. Вероятно, вы даже о нем кое-что слышали.

Они, конечно же, слышали о нем. Им сразу вспомнился сериал, снятый Би-би-си по мотивам «Барка “Сидней”» с Томом Конти и Лайзой Хэрроу в главных ролях, а Крофты всегда хвалили пьесу по роману «Ха-ха!» (они видели ее еще до закрытия театра «Гала»), сожалея только, что ее герои постоянно сквернословят.

– Как вы познакомились? – интересуются папа и мама. – Правда, что он намного старше тебя?

Я решаю, что отвечу пока на второй вопрос, а к первому вернусь позже. Я рассказываю о Лоренсе, но вижу, что их все-таки смущает большая разница в возрасте, недавняя утрата, которую он пережил, да и сама по себе его громкая слава. И тогда я пользуюсь случаем нашего пребывания в Бидденбруке, чтобы привезти Лоренса в гости к родителям.

Поразительным образом он сразу нашел к ним верный подход, помог расслабиться и перестать смущаться. Моя мама, скованная страхом и обильным слоем лака для волос, так волновалась, что три или четыре раза начинала расспрашивать, хорошо ли мы до них доехали. Но Лоренс вовремя принялся расхваливать ее сад, и скоро она светилась от счастья.

– Бидденбрук – очаровательная деревня, – сказала она, подавая гостю бумажную салфетку. – А еще я слышала, что там первоклассная мясная лавка, но только немного дороговатая.

Лоренс охотно подтвердил справедливость данного мнения. Поговорили немного о Мэгги и Брайане Говард, прежде живших в деревне, которых он однажды встречал на вечеринке у соседей, а потом Лоренс произнес:

– Мне очень нравится ваша лужайка. У нас же большая проблема – кротовые норы. Так ведь, Фрэнсис?

Как отметила Полли много месяцев назад, ее отцу никто, никогда и ни в чем не отказывал. Вот и у моих родителей он в конце концов получил полнейшее одобрение.