Элис. Навсегда

Внезапно в памяти всплыла поэтическая строка. Та самая, из Эмили Дикинсон. Чем черт не шутит, подумала я. Следует попробовать.

– Он не оставит попыток вернуть вас. Как и я сама. Мне, кстати, вспоминаются слова из одного стихотворения. Оно всегда имело для меня особый смысл. «Надежда крылата как птица…» Понимаете, без надежды он конченый человек. И потому так отчаянно цепляется за нее. Мы готовы ждать. Ждать столько, сколько потребуется. Только, пожалуйста, не отнимайте у него последнюю надежду.

Я встала из-за стола, подошла к кассе, заплатила за три чашки кофе, открыла дверь и вышла на улицу.

Неожиданно у меня за спиной послышались торопливые шаги, и, повернувшись, я сразу поняла, что все будет хорошо.

Я ненадолго оставляю газеты и свою чашку с чаем за кухонным столом и выхожу в сад. Покинув прохладную тень, которую отбрасывает стена дома, я чувствую, что предстоит еще один жаркий летний день. Небо синее, но постепенно приобретает белесый оттенок молока. Чуть позже мне предстоит подумать, чем я буду кормить супругов Азария, которых мы ждем к ужину, но время для этого еще не пришло.

Лоренс с утра засел в кабинете, непрерывно сверяясь с записями на своей разноцветной стене. Он все меняет и перекраивает сюжет, но в целом роман практически готов. Скоро будет распечатан черновой вариант. На прошлой неделе он спросил, не хочу ли я стать первым читателем.

Интересно, появится ли на первой странице рукописи, где под названием пока пусто, посвящение с моим именем? Что ж, если не сейчас, то уж в следующей книге оно будет непременно.

Я сижу на скамье, поглаживая кошку и опустив босые ступни в траву. Лоренс тоже выходит из дома, чтобы присоединиться ко мне, и идет по кирпичной дорожке, вьющейся между фруктовыми деревьями. Он молча садится рядом и протягивает ко мне ладонь, которую через мгновение я беру своей рукой и прикладываю к животу, хотя еще слишком рано, чтобы там можно было бы хоть что-то прощупать. Над нами медленно проплывает солнце.

Умиротворенную тишину лишь иногда нарушает то лай собаки, то шелест включенной кем-то из соседей поливальной установки, то отдаленный детский крик: «Я иду искать! Кто не спрятался, я не виноват!»

Я вслушиваюсь, хотя пока не жду их появления, но они приезжают раньше. Ни до меня, ни до Лоренса не доносится звука ключа в замке или шагов по лестнице. Поэтому, когда оба выходят через французское окно, мы продолжаем сидеть бок о бок, нежась под солнцем, а к нашим ногам ластится кошка, тоже наслаждаясь покоем дня.

А как только наступает подходящий момент для сцены примирения, я отхожу в сторону. Улыбаясь и опустив голову, я терпеливо жду, когда все бросятся благодарить меня.