Элита. Незаконченное дело

– Хорошо… Я буду там, с родителями. Если ты захочешь поговорить или сделать вид, что ничего не происходит и все как раньше, можешь приходить… Я бы очень этого хотела.

Он кивнул, и она ушла, выглядя очень поникшей. Горка видел это и корил себя за то, что был так холоден и черств с бедной девушкой, но не знал другого выхода. Он заказал еще один напиток.

Когда Мелена пришла на вечеринку, некоторые из гостей смотрели на нее так, как будто она была гораздо более известной и знаменитой личностью, чем она есть на самом деле. Но дело было не в ее макияже или простом черном платье, а в чем-то вроде… ауры, если таковая существует. У девушки был потенциал, и она создавала для себя нишу во Вселенной. Она не увидела никого из знакомых, пока не заметила Горку, сжимающего бокал шампанского так, словно это последнее, что он когда-либо выпьет. Но прежде чем Мелена смогла добраться до него, ее перехватила Жанин, буквально сбив ее с ног. К счастью, контроль Меле над своими каблуками был уже более чем хорош, и она не потеряла равновесие, иначе они стали бы посмешищем и им предложили бы покинуть роскошный отель. Жанин не нужно было ничего говорить, ничего объяснять, она просто отдала подруге красивую фотографию в рамке. Дело не в том, что девушка была неузнаваема на фотографии, просто она была как никогда собой, а даже она не привыкла видеть себя такой. Это не была преувеличенно хорошо сделанная фотография, но в ее выражении лица, в ее глазах, полных глубины, было что-то такое, что заставляло не отрываясь смотреть на нее. Мария-Елена подняла рамку и сделала два случайных шага. Она могла бы сойти с ума, как подруга, но не сделала этого. Она глубоко вздохнула. Глубоко вздохнула, посмотрела вверх и сказала:

– Я выиграла… Я выиграла?

– Да, дорогая.

Вы когда-нибудь брали кусок нарезанного хлеба и раздавливали его? Это может показаться глупым, но именно так поступила Мелена. Если сплющить кусочек нарезанного хлеба, то можно сжать его в маленький шарик, он как будто наполнен воздухом, а то, что находится в тесте, не имеет большого значения. Так вот это одно и то же. Она взяла всю эйфорию от приза, сжала ее и проглотила. Тесто было таким же, но размер был совершенно другим.

– Я так счастлива, – сказала она, ее глаза остекленели.

– Не удивительно, ты этого заслуживаешь…

– Ты так думаешь? – прошептала она, сомневаясь в себе.

– У меня нет ничего более четкого и ясного, чем это…

Девушки растворились в объятиях друг друга. И Мелена сказала.

– Я не собираюсь убегать, мы должны отпраздновать, но знаешь что? Я не могу дождаться, когда вернусь домой и расскажу маме…

И тогда Мелена поняла, почему она не хотела говорить матери о своем намерении пойти по ее стопам. Не только потому, что всегда отказывалась от этой работы и боялась показаться непостоянной или глупой. Нет. Ей нужна была реальная поддержка от кого-то, кто верил в нее, потому что она не могла сделать это сама, у нее не было такой силы, но сказать: «Мама, я выиграла конкурс и я в восторге от этого, я хочу попробовать», – это совсем другое. Это было как одобрение, которое придало ей авторитет и, что более важно, уверенность в себе. Девушка все время ходила с фотографией в руке, не для того, чтобы похвастаться, она никому ее не показывала, но у нее не было достаточно большой сумки, чтобы вместить ее, а сумка Mercadona, в которой Жанин принесла ее, не соответствовала роскоши этого места.

У родителей Паулы было много друзей, и они переходили из группы в группу, стараясь пообщаться со всеми. Если бы вы посмотрели сквозь щелку не на них, а на всех присутствующих, то увидели бы, что улыбки на лицах родителей Паулы были самыми искренними и располагающими к себе. Они знали, как себя вести, были стильными и вели себя очень естественно. Что-то попало девушке в глаз, возможно, ресница или ворсинка, и ее светло-голубое платье засверкало в направлении уборной. Перед тем как войти туда, она столкнулась с Горкой. Это была не встреча, а полноценное столкновение, она ничего не видела и терла глаз, а его проблемы тоже не позволяли ему видеть ясно.

Пауза.

Не то чтобы время остановилось в тот момент, но у обоих при встрече было такое чувство, как у вулкана, готового вот-вот извергнуться, словно все остальное не имело никакого значения. Она, конечно же, узнала его, и он смотрел на блондинку своей мечты, не помня, что уже успел возненавидеть ее за тайный аборт.

– Прости. Я просто ничего не вижу, – сказала она.

Паула попыталась зайти в туалет, но дверь была заперта. Она простонала про себя и стала ждать, потирая глаз. Он хотел уйти оттуда, но словно какая-то высшая сила, будто магнит, удерживала его, он стоял на месте и ничего не делал. Он повторил свои шаги и подошел к девушке, взял ее за подбородок, поднял лицо и изучил ее взгляд, ничего не говоря. Он нежно сдул волосы с ее лица, что показалось ей очень сексуальным, и прошептал:

– Ты превратила меня в пыль.