Элиза Хеммильтон. Происшествие в Ист-Энде

– За мной. Там, впереди, у дороги, нас ждет карета, – сказал констебль, уводя нас дальше от электростанции. Мы петляли по узеньким улочкам, чтобы не сталкиваться с зеваками, к одной из главных дорог.

Карета представляла собой крытую повозку, запряженную двумя лошадьми, и мы, не раздумывая, забрались в нее. Мне она казалась безопасным местом, как раз то, что нам сейчас и было нужно.

Для пяти человек, конечно, слегка тесновато, но нам было все равно. Мы с Арденом забились в угол. Бенджамин сел рядом со мной. Раненый Джейми и констебль расположились напротив нас.

– В Гарлик-Хилл, – крикнула я кучеру, и Эван Миллер зажал мне рот.

– Категорически нет, – рявкнул он и снова высунулся наружу. – В Холборн, пожалуйста, к полицейскому участку, – назвал он новую цель, и я удивленно посмотрела на него.

– Вы что? Ведь Пауэлл так сбежит, если…

– Оставим это полиции, – опасно тихо проговорил он. – Не знаю, как себя чувствуете вы, но Джейми явно натерпелся за этот день, и еще к одному убийце я его точно не повезу!

Я потерла виски, напомнила себе, что мои спонтанные планы не всегда увенчивались успехом, и тихонько прильнула к плечу Бенджамина.

Карета тронулась с места и загрохотала по неровному булыжнику.

– Прошу прощения, вы совершенно правы, – смиренно проговорила я, и констебль уставился на меня так, словно я говорила на каком-то непонятном языке.

– Вы только что согласились со мной? – переспросил он, и я закатила глаза.

– Не надо делать из мухи слона, – буркнула я и попыталась выпрямиться. Я, конечно, с удовольствием бы сейчас расслабилась, но наверняка тут же засну на месте.

Джейми тоже клевал носом и после того, как мы проехали всего пару улиц, уже склонил голову на плечо констеблю Миллеру. Я от всего сердца ему сочувствовала. Его ночь прошла значительно хуже нашей.

Я стянула с шеи шарф и накинула его Джейми на плечи, чтобы он не замерз без куртки.

Арден широко зевнул.

Только Бенджамин, казалось, был по-прежнему свеж и бодр. Или же он просто научился спать с открытыми глазами.

Чтобы меня окончательно не сморило, я начала рассказывать констеблю Эвану Миллеру о наших похождениях с того момента, когда он уехал в Гарлик-Хилл. Разумеется, кое-что я приукрасила и, вероятно, не должна была гордиться этим.

Когда мы въезжали в Холборн, зазвонили колокола, и люди на улицах начали вслух отсчитывать секунды до наступления Нового года.

Это было какое-то сюрреалистическое чувство: весь мир веселился и праздновал, а мы чуть не погибли и продолжали выслеживать опасного убийцу.

Но, тем не менее, ты гордишься. Я тебя знаю. И ты бы с удовольствием это повторила, если бы понадобилось. Это меня пугает. Но при этом и успокаивает тоже.

– С Новым годом, – тем не менее шепнула я Бенджамину, и он устало улыбнулся, а затем наклонился ко мне и запечатлел на моих губах нежный поцелуй.

Констебль удивленно посмотрел на нас, но ничего не сказал, так как именно в этот момент мы остановились у полицейского участка.

Он осторожно разбудил Джейми, а затем поспешно выскочил из кареты, когда тот проснулся и был уже в состоянии держать голову, не опираясь на его плечо.

Я растолкала Ардена и потащила его из кареты к высокому зданию, перед которым уже когда-то стояла.

Тогда на мне было роскошное платье и огромная шляпа.

Я мимолетно оглядела себя и иронично улыбнулась. Юбка сильно помялась. На пальто не хватало пары пуговиц, а еще я, видимо, случайно обо что-то зацепилась, потому что карман оторвался, только остатки ткани на ниточках болтались. О прическе я старалась вообще не думать.

Мы последовали за констеблем в караул, и Бенджамин в своей привычной манере дворецкого отворил нам дверь в теплое помещение.

Только когда навстречу ударил теплый воздух, я осознала, как замерзла.

Просто я была так взволнована, что на холод уже внимания не обращала.

Констебль поговорил с дежурным, который сидел у входа, а затем велел нам подождать в вестибюле, пока он беседует со старшим инспектором Лэйером.

Бенджамин, должно быть, заметил, что я замерзла, потому что подошел ближе ко мне, взял меня за руку и начал растирать мои пальцы, дыша на них.

О, как же сильно я люблю этого человека…

Куда снова подевались мои кожаные перчатки, я понятия не имела.

Не прошло и минуты, как Эван Миллер снова выбежал в коридор. За ним бросились еще несколько полицейских, которые как будто только и ждали этого сигнала.

Все были в темно-синей полицейской форме, а на поясах у них висели дубинки.

– Мы за Пауэллом, – на бегу крикнул нам констебль Эван Миллер, и стражи порядка исчезли в темноте ночи.

Можно было бы подумать, что на этом все и закончится.

Но, честно вам скажу, я сразу поняла, что все пойдет наперекосяк.

Ведь Эрнест Пауэлл, конечно же, не сидел спокойно дома и не ждал, когда полиция явится его арестовать.

Он был человеком умным и к тому же крайне отчаянным.

И это в итоге чуть не погубило нас.