Елизавета I Австрийская

2 декабря исполняется сорок лет с того момента, как Франц Иосиф взошел на трон. Он едет на Мирамар не только с целью повидать супругу, но и для того, чтобы отменить своим приказом принесение присяги в этот день. В долгом, доверительном разговоре император и императрица открывают друг другу свои сердца.

Валерия также с ними, ее будущая судьба больше, чем что-либо другое, волнует императрицу. «Я советую тебе, Валерия, — говорит она однажды, — хотя бы один раз полностью довериться папе. Со своей стороны я, безусловно, дам мое согласие на помолвку, хотя в этом случае я останусь совсем одна и все будет иначе, чем сейчас. Рождественский вечер был бы для этого лучшим моментом». В комнату входит Франц Иосиф. «Ты уже оплакиваешь, — говорит он дочери с необычным юмором, — тот ужасный факт, что мама решила выжечь на плече голубой якорь?» — «Ах, нет, — говорит Елизавета, — слезы надо лить по поводу другой неожиданности». — «Какой же?» — «Валерия хотела сказать Францу Сальватору, что он ее избранник». — «Что это означает?», — спрашивает Франц Иосиф в своей лаконичной манере. Валерия, немного помедлив, отвечает: «Я хотела бы с ним обвенчаться». Елизавета улыбается, император только кивает, как будто все уже давно решено, и сухо отвечает: «Теперь свадьба состоится непременно». В Елизавете кипит возмущение, ведь ее супруг, по ее мнению, принял это известие абсолютно бесстрастно. Он же идет к окну и выглядывает в него, скрывая умиление.

Несколькими днями позже императорская чета возвращается в Шенбрунн. Елизавета все еще полна впечатлениями о красотах ее любимой, великолепной Греции и, повторяясь, говорит дочери, что видит Грецию своей второй родиной. Она привезла с собой с острова Корфу грека, адвоката доктора Фермоянниса, с которым ежедневно гуляет в Шенбруннском парке и самым усердным образом учит греческий язык, что очень смешит Франца Иосифа и совершенно счастливую с мгновения получения согласия на помолвку Валерию, особенно потому, что грек выглядит очень комично и вовсе не похож на придворного.

Валерия не решается рассказать свою тайну Рудольфу. Кронпринц удивительно изменился, стих, стал молчалив и робок. Ландграфиня Фюрстенберг, не видевшая кронпринца долгое время, едва его узнает. Елизавета приглашает его с супругой 16-го числа к столу, «чтобы поведать им одну тайну». Сначала Рудольф производит впечатление взволнованного, немного испуганного и замкнутого человека. Валерия решается, как говорят, «впервые в жизни», броситься ему на шею и все рассказать. Это несколько подавленное страхом и робостью повествование о любви растрогало Рудольфа, он обнимает и целует сестру со всей сердечностью брата. «Пожалуйста, — говорит Елизавета, — будь добрым по отношению к Валерии и ее супругу, если они когда-нибудь окажутся зависимыми от тебя». — «Обещаю тебе это, — говорит Рудольф просто и тепло. Елизавета спешит к сыну и крестит его лоб: «Господь благословит тебя за эти слова, и ты будешь счастлив. Ты ведь мой сын, и я тебя так люблю». Рудольф пылко целует ее и крепко жмет ее руку. Валерия бросается к матери и брату, заключает обоих в объятия, у нее непроизвольно вырывается: «Вот так должно быть всегда». Этот вечер делает Елизавету счастливой. Она чувствует себя полностью успокоенной. «Да», — говорит она дочери, — я хочу доверить тебя любви Франца, он, разбойник, отнимает тебя, единственное счастье всей моей замужней жизни»[443]

.

Тем временем наступает Рождество и день рождения Елизаветы. Прибывают Рудольф с супругой, и кронпринц вручает матери сюрприз — перевязанное ленточкой письмо Гейне[444]. За всем этим, не говоря ни слова, с иронической улыбкой наблюдает Франц Иосиф. После этого кронпринц с женой идут к рождественской елке, а Франц Иосиф зовет эрцгерцога Франца Сальватора. Все движется к формальной помолвке. С нежностью сестры Елизавета обнимает юного жениха: «Я очень люблю тебя. Сделай мою Валерию счастливой!» Юная невеста бросается матери на шею: «Прости меня за все дурное, что я когда-либо сделала». — «Ах, я хотела бы, чтобы поступков, за которые просят прощения, было больше. Тогда мне не так тяжело далось бы расставание с тобой».

На этот вечер императрица снимает траур по отцу и выглядит в своем светлом платье молодой и прекрасной. Франц Иосиф говорит будущему зятю слова любви, счастливыми глазами смотрит на обоих и, наконец, скрывая слезы, про себя замечает: «Валерия выглядит такой веселой». Тут с пожеланиями счастья к столу подходит пожилая воспитательница — графиня Корине. С лукавством в голосе Елизавета печально приветствует ее: «Мы обе теперь в отставке».