Елизавета Петровна

Среди придворных певчих императрица отобрала семерых самых, на ее взгляд, способных и 25 февраля отправила их в кадетский корпус. Под опекой Б. Г. Юсупова им предстояло выучиться французскому и немецкому языкам, танцам и иным изящным искусствам, но не «экзерцициям воинским». Таким образом, внутри военно-учебного заведения возникло нечто вроде театрального училища. 8 сентября к певчим присоединились два ярославца — Дмитриевский и Попов. А вот Федора Волкова в «училище» не послали, хотя ярославскую труппу царица расформировала 18 июля, предложив всем, за исключением трех избранников, возвратиться домой. Вожак ярославцев, не блиставший солидными знаниями, на учебу не был отправлен, следовательно, он попал в немилость, о причине которой можно лишь гадать. Прожив в Санкт-Петербурге до конца 1752 года, Волков переехал в Москву, где вместе с братом Григорием подрядился работать в одной из частных трупп.

Впрочем, ему опять повезло. 17 июня 1753 года кадетские офицеры Петр Мелиссино, Дитрих Остервальд и Петр Свистунов, три года назад игравшие в кадетской группе Александра Сумарокова, приступили к преподаванию семи певчим и двум ярославцам театрального мастерства на примере трагедии «Синав и Трувор». К зиме выяснилось, что из девяти человек талантом обладают четверо — певчие Евстафий Сичкарев, Петр Сухомлинов и оба ярославца. Тратить месяцы на естественный отбор среди новых кандидатов из певчих императрица не планировала, потому и вспомнила о братьях Волковых, благо двор в декабре 1753 года находился в Москве.

Девятого февраля 1754 года им выдали подорожные. 26 февраля до Северной столицы добрался Григорий, 21 марта — Федор. Кроме них прислали певчего Прокофия Полтавцева. Но и с ним тоже ошиблись. В итоге в январе 1755 года театральное отделение Сухопутного кадетского корпуса окончили шесть первых профессиональных русских актеров. Они-то и составили личную труппу императрицы Елизаветы Петровны, дебютировав на сцене Зеленого театра 9 февраля 1755 года в сумароковской пьесе «Хорев». И они же через полтора года стали ядром первого публичного русского театра, учрежденного императрицей указом от 30 августа 1756 года, возглавляемого А. П. Сумароковым, сыгравшего первое представление в деревянном Зимнем дворце 1 февраля 1757 года^{130}

.

Такая вот ирония судьбы: слава русского театра прогремела на весь мир, но никто не помнит, что помогли ему родиться П. С. Сумароков и Б. Г. Юсупов. Все лавры достались Сумарокову-младшему и Федору Волкову. Мотивы участия самой императрицы в процессе создания театра тоже никому не интересны. Зато другая театральная история, связанная с ней, за два века превратилась в форменный анекдот. С легкой руки Екатерины II Никита Афанасьевич Бекетов, исполнитель роли Трувора в Сумарокове кой пьесе, давно считается серьезным соперником Ивана Шувалова в состязании на право стать царским фаворитом. Трудно не поверить августейшей мемуаристке, если не знать всех обстоятельств возвышения скромного пажа.

Кого только не записали современники и потомки в фавориты Елизаветы Петровны: от Лестока и Абрама Ганнибала до Арсения Могилянского, епископа Переславль-Залесского и Дмитровского и по совместительству архимандрита Троице-Сергиевой лавры. Источник информации о последнем — Авдотья Яковлевна Лебратовская, жена директора пятого китайского каравана, вхожая ко двору. Но разве можно поверить в то, что в сентябре 1744 года в Киеве набожная Елизавета Петровна «изволила… амурно любитца» с преосвященным архиереем?

«Случай» Бекетова — еще один миф, появившийся со зла или по недоразумению. Кадет играл в спектаклях Сумарокова и в парадной анфиладе, и в Зеленой комнате Зимнего дворца с февраля 1750 года по весну 1751-го — правда, не слишком талантливо, поскольку в 1753 году его не привлекли к обучению первой группы профессиональных русских актеров. Наверняка императрица симпатизировала Бекетову, раз 17 марта 1751 года пожаловала его в генеральс-адъютанты Разумовского в ранге премьер-майора. Впрочем, само производство в адъютанты главного фаворита подтверждает отсутствие амурной подоплеки. И покинул престижное место Никита Афанасьевич не из-за интриг Мавры Шуваловой и не по подозрению в содомном грехе, а «по ево прошению». Дата перевода полковника Бекетова в армию, 23 июня 1757 года, говорит сама за себя. Армия С. Ф. Апраксина уже форсировала Неман и приближалась к Гросс-Егерсдорфу. Тогда многие, даже сугубо штатские, рвались волонтерами на войну с пруссаками^{131}.