Ельцин

Употребление алкоголя могло бы пойти на пользу психическому здоровью и уравновешенности Ельцина — если бы он знал меру и делал это в свободное от государственных обязанностей время. Придаваясь этому пороку безудержно и на официальных мероприятиях, он сам себе наносил «увечье», всем доставлявшее одни лишь неприятности. Конечно, нельзя снимать с него ответственность за эти поступки, но было бы справедливо заметить, что окружающие терпели такое поведение и даже потакали ему. Наина Ельцина изо всех сил старалась сдержать мужа и ругала его помощников, которые этого не делали. Жена и дочери президента обвиняли Александра Коржакова в том, что он поддерживает у Ельцина пагубную привычку к алкоголю и использует ее, чтобы укрепить свое положение рядом с ним. К 1995 году именно по этой причине Наина Иосифовна стала избегать общаться с Коржаковым[1155]. Коржаков подобные обвинения отрицает и в этом отчасти прав. Как указывают авторы «Эпохи Ельцина», он умел худо-бедно «регулировать процесс» и не только спаивал президента, но иногда и сдерживал его. Кроме того, Коржаков был не единственным, кто находил выгоду для себя в том, чтобы поднять рюмку с Ельциным. Виновником берлинского инцидента был Павел Грачев: «Для „лучшего министра обороны всех времен“ каждая выпитая с президентом рюмка водки была как звезда на генеральском погоне»

[1156].

Упомянутое выше «письмо к султану» пришло поздно, но это был тот случай, когда поздно лучше, чем никогда. Для России и для Ельцина было бы еще лучше, если бы больше людей раньше заняли принципиальную позицию и не боялись бы высказывать ее определенно. Даже «берлинские подписанты» не решились открыто поговорить с ним о своем беспокойстве. Ельцин спросил у Пихоя, почему она подписала письмо, но никогда не говорила с ним на эту тему. «Бывают ситуации, — сказала она вполголоса, — когда легче написать, чем сказать»[1157]

. Это была как раз такая ситуация. «Извиняться перед помощниками не стал, — написал Ельцин в „Президентском марафоне“. — Вряд ли кто-то из них мог помочь мне. Дистанция между нами была слишком велика»[1158]. Но создал эту дистанцию не кто иной, как сам Борис Ельцин, чей характер отталкивал от него всех, кто мог ему помочь.

Ельцин был не первым современным политиком, питавшим слабость к утехам Бахуса. По результатам одного исследования современных лидеров было установлено, что алкоголем в тот или иной момент злоупотребляли 15 % из них (показатель, отмечаемый и среди американского населения в целом)[1159]. Кемаль Ататюрк и Уинстон Черчилль поглощали спиртное в таком количестве, какое Ельцину и не снилось[1160]

. Но ни один разумный историк не стал бы сводить политическую карьеру Ататюрка или Черчилля к их пьяным выходкам. Не следует это делать и в отношении Ельцина.

Противники Ельцина и его ненавистники иногда пытались представить дело так, будто его возлияния предопределяют результаты его политики. В ноябре 1991 года Горбачев жаловался своим помощникам на то, что Геннадий Бурбулис и свита Ельцина сознательно накачивают его спиртным, чтобы вовлечь в свои сепаратистские планы, и что в таком состоянии Ельцин может стать «слепым орудием» других людей[1161]. Никаких доказательств подобных предположений нет. Иностранные партнеры считали, что пьянство Ельцина не оказывает значительного влияния на его решения и поступки, а лишь отвлекает его и удлиняет процесс общения и переговоров. На ванкуверской встрече с президентом Клинтоном в 1993 году поведение Ельцина в первый вечер «никаким образом не повлияло на его способность работать на следующее утро. Встреча увенчалась полным успехом»[1162]. Во внутренней политике ни одно из решительных действий Ельцина в течение его первого президентского срока, то есть до того, как он бросил пить, не было осуществлено спьяну или под влиянием алкоголя.

Но злоупотребление алкоголем наносило ущерб президентству Ельцина другими, окольными путями. В начале 1990-х годов россияне прощали ему этот недостаток, считая его вторичным на фоне его стараний улучшить их жизнь и порой видя в пьянстве проявление душевности и избавления от запретов. Когда его тихая революция привела к новым трудностям, в ельцинской проблеме начали усматривать эгоцентризм и политическую безответственность[1163]. Слухи о неподобающем поведении стали возникать даже на пустом месте, что обижало его, но он ничего не мог поделать.