Ельцин

«Отказавшись от командного принципа осуществления власти, государство так и не смогло в полной мере овладеть правовым принципом. Это вызвало такие угрожающие явления, как… расцвет бюрократизма, который заглушает рост новых экономических отношений… включение части чиновничества на разных уровнях в политическую борьбу, что приводит к саботажу государственных решений… коррупция, проникшая в государственный и муниципальный аппарат… низкий уровень исполнительской дисциплины… рассогласованность в работе министерств, ведомств… Нужно открыто признать: демократические принципы организации власти все больше и больше дискредитируются. Формируется негативный образ демократии как слабой, аморфной власти, мало что дающей большинству людей и отстаивающей прежде всего свои корпоративные интересы. Российское общество обрело свободу, но пока не ощутило демократию как систему сильной и в то же время целиком ответственной перед народом государственной власти»[1217]

.

Конституция 1993 года положила конец борьбе между исполнительной и законодательной властью, но мало что сделала для наведения порядка в исполнительной власти, кроме отмены поста вице-президента, использованного Александром Руцким для атаки на президента. Одним из вариантов было бы устранение ее структурной двойственности. Геннадий Бурбулис хотел упразднить институт премьер-министра и сделать президента однозначным руководителем исполнительной власти, как в США, с тем чтобы главы министерств отчитывались непосредственно перед ним и образовывали президентский кабинет. Первый шаг к реализации этой цели Бурбулис видел в совмещении постов президента и премьера, как это сделал Ельцин осенью 1991 года. Сначала Ельцину эта идея понравилась, но к середине 1992 года он ей воспротивился, поскольку хотел переложить всю черновую работу по реформам на другого человека, сделав его своего рода громоотводом. Как сказал в одном из интервью Бурбулис: «Пусть президент [так думал Ельцин] будет той главной волей по стратегическим целям, но трудности и неприятности и обременительные решения в текущем моменте пусть принимают те, кого можно будет за это снять»[1218]

. Новая конституция закрепила разделение между всенародно избранным президентом и премьер-министром, утверждаемым парламентом и ответственным за повседневную работу и бюджет. Подобное решение напоминало французскую Пятую республику де Голля. В некотором смысле в нем проявилось и советское наследие: большую часть коммунистического периода посты генсека КПСС и председателя Совета министров занимали разные люди, но руководящая роль при этом оставалась за партийным лидером.