Эмбрионы

– Похоже на светящиеся прыщи, – неожиданно произносит он. – Не находишь?

– Ты о чём? – удивляюсь я.

– Ну, звёзды, – силуэт его руки тычет вверх. – Если представить, что небо – это лицо, то они как прыщи.

Серёга сильно переживает из-за своего лица. Пару лет назад его обсыпало красными пятнами и бугорками. Потом появились ямки и рыхлости. Серёга покупает разные крема, умывается специальным мылом, – но всё напрасно.

Он уверен, что именно из-за этого у него нет девушки. Спорить с ним бесполезно. У меня кожа гладкая и чистая, но мне от этого никакой пользы. У меня тоже нет девушки.

– Меньше ешь пирожных, – говорю я. – Это всё из-за сладкого.

– Ерунда, – мне не видно его лица, но наверняка он сейчас морщится. – Просто у меня проблема с гормонами.

Все так говорят.

У тебя отвратительный характер и ты на всех срываешься? Это гормоны разыгрались.

Не можешь похудеть – обвиняй гормоны.

Легче всё свалить на них, чем признать, что любишь набивать желудок всякой дрянью. Серёга обожает сладкое. Если бы существовала огромная, размером с машину, мышеловка, то можно положить туда шоколадку – и Серёга обязательно попадётся.

Из-за его любимых десертов лицо и обносит, как в пургу снегом.

– Что-то я замёрз, – говорит Серёга и приподнимается на локтях. – Давай разведём костёр. У меня, правда, всего пара спичек.

– Подожди немного, – прошу я. Мне хочется насладиться этой ночью и свежим воздухом. Закрываю глаза, чтобы выключить лунный свет, и сливаюсь с темнотой.

Слух – это зрение темноты.

Внезапно в животе неприятно холодеет. Будто остывающий уличный воздух просочился под кожу. Кажется, рядом с нами кто-то есть. Внимательно вслушиваюсь и касаюсь пальцами Серёгиной руки.

– Ты чего? – Он вздрагивает и резко переворачивается на живот.

– Тихо, – одними губами говорю я. – Не шевелись.

За деревьями раздаются звуки. Какой-то рассекающий лязг.

Раньше такого не было. И ещё можно уловить приглушённые голоса – мужской и женский. Они не спорят, любовной возни тоже нет. Просто двое разговаривают друг с другом.

– Слышишь? – очень тихо спрашиваю я.

– Надо сваливать. – Серёга подполз ко мне, как змея, и теперь дышит прямо в лицо. От него несёт луковыми чипсами. – Нам ведь не нужны неприятности.

Я поворачиваюсь на шёпот и нащупываю рукой его ухо.

– Подожди, – говорю я. – Может, это просто парочка уединилась.

– Давай уйдём, – шипит Серёга. – Ты же не будешь за ними подглядывать.

– Конечно, нет, – соглашаюсь я и раздвигаю кусты, чтобы лучше видеть происходящее.

Вдалеке два силуэта. Женщина светит фонариком, а мужчина копает яму. Вот откуда эти звуки. Я вижу, как лопата врезается в землю. Женщина что-то говорит своему спутнику, её рука нервно вздрагивает, пятно света всё время колышется. Невозможно уловить, о чём они говорят. Шум деревьев на ветру становится сильнее и сливается с речью. Серёга тянет меня за рукав, но я не могу оторваться от наблюдения, поэтому просто отдёргиваю руку.

В общем-то, Серёга прав: лучше уйти. Ночь. Безлюдный уголок парка. Парочка копает яму. Вряд ли они собираются посадить тут яблоню или вишню.

Они хотят что-то скрыть от посторонних глаз. Например, прячут деньги. Зарывают партию наркотиков. Ну, или избавляются от трупа. Если вам ночью в парке повстречалась парочка с лопатой в руке, – ничего хорошего это не сулит.

Хотя вот мы с Серёгой тоже здесь. Украдкой подглядываем за ними. Но при этом вполне нормальные. Правда, наши психиатры с этим не согласятся.

Важная информация: у нас с Серёгой нет лопаты. Мы не замышляем ничего дурного.

Нам и раньше встречались в закрытом парке люди. Токсикоманы с тюбиком клея в пакете. Извращенцы, подкарауливающие зазевавшихся женщин. Мы даже находили шалаш, построенный бездомными, – вполне пригодный для жилья.

– Они явно что-то задумали, – сопит Серёга.

– Ты думаешь? – я стараюсь, насколько возможно, придать шёпоту задумчивое выражение. – А мне кажется, они просто дышат свежим воздухом.

– Зачем нам всё это? – Он прижимается губами к мочке моего уха и вдыхает в меня слова: – Хотя бы достань пистолет.

– Ты же просил так его не называть, – наигранно удивляюсь я.

Эта парочка, копошащаяся в земле, заставила мои надпочечники активно вырабатывать адреналин. Внутри меня всё бурлит, как у ребёнка на аттракционах.

– Да какая разница! – шипит он. – Просто приготовь его на всякий случай.

Выполнить просьбу я не могу. Пистолет лежит в моей комнате в куче хлама на шкафу.

Прости, говорю я, он остался дома.

Серёга тихонько скулит и опускает голову в траву, прямо между собачьими какашками и сухими листьями.

Неожиданно парочка замирает, и луч света бьёт в нашу сторону. Сердце быстро спускается по рёбрам и растворяется в животе. Я тоже пригибаюсь к земле и практически не дышу. Стараюсь при этом не думать, сколько псов справляли нужду в этой траве. Через несколько секунд слышно, что парочка возобновляет работу.