Эмигранты

ХХ. Все веселей. Можно словить... Или посмотреть... И время быстрей проходит. У нас-то мухи были. Летом. (Пауза.) Мухи были... И липучки для мух... Помню еще, вешали эти липучки на лампу, они были вроде как медом намазаны, только это не мед. А мухи прилипали и жужжали. Когда липучка уже старая была, так их там было столько поналеплено, прямо звон стоял, чистая музыка. Одни басом жужжали, другие тоненько, а как оса попадется или слепень... Нет, слепни срывались, они сильные... А еще были такие маленькие черные кружочки, с отравой, значит. Их на тарелки клали, только надо было приглядывать, чтобы детишки не лизали. Помню...

АА. Помню, помню, помню! А я вот ничего не помню!

ХХ (искренне удивленный). Как это - не помнишь?

АА (вскакивает с кровати и начинает ходить по комнате). А вот так - не помню, и не хочу помнить! Постоянно только и слышу: "А помнишь то, а помнишь это..." Вечно, всегда, беспрерывно, уже столько лет! А теперь эти твои мухи. Ты, со своими мухами...

ХХ. Так ведь были же.

АА. Прекрати.

ХХ. Я что, должен говорить, что не было, раз были?

АА. Были, были, и что с того? Разве это значит, что я обязан до конца своих дней помнить о каких-то там идиотских мухах? Мне хватает других забот.

ХХ. А теперь вот сам говоришь, что были.

АА. О Господи! Да разве я говорю, что их не было? Нет надо успокоиться, какой-то идиотский спор. Послушай, не в том дело, были они или не были. Были, были, да сплыли. И нет никаких причин, чтобы постоянно возвращаться к одному и тому же. Были, да, а теперь их нет. Конец. Теперь есть другое.

ХХ. Ну, что, к примеру.

АА. Как это - что?

ХХ. Ну, вот что? Что есть теперь, может, скажешь?...

АА. Все. Ну... мир, его проблемы...

ХХ. Что?

АА. Ну, например - идеи, явления, события...

ХХ (пренебрежительно). А-а-а...

АА. Социальные, экономические, политические процессы, культурные течения - весь этот клубок противоречий на переходной стадии цивилизации, в которой пребывает человечество. Всеобъемлющие проблемы...

ХХ. А мух нету...

АА. К счастью. Это даже неплохая метафора. Мухи символизируют ничтожность проблем, на которые мы были обречены там, у себя. Все эти местные проблемы, а точнее - проблемки... Мелкий шовинизм, мелкий реформизм, мелкие масштабы... Мелкие люди и мелкая страна. А здесь можно, наконец, расправить крылья.

ХХ. Как муха... взззз...

АА. Не отступать перед сложными задачами - только в великой борьбе рождается величие. Великий масштаб, огромный размах. Нет, для меня, слава Богу, мухи уже не существуют.

ХХ. А для меня существуют.

АА. Где существуют, здесь?

ХХ (торжествующе). Нет, у нас! Что, уже забыл?

АА. О Господи, опять за свое. (Из-за ширмы слышится свисток.)

ХХ. Чайник поспел. (Встает и уходит за ширму. Возвращается, неся алюминиевый чайник. Наливает воду в кружку. Опускает в кружку пакетик с чаем.)

АА. Мог бы и для меня заварить.

ХХ. А сахару дашь?

АА. Но я же купил чай.

ХХ. А сахара нету.

АА вытаскивает из-под своей кровати кожаный чемодан, вынимает из кармана ключ, отпирает чемодан, достает из него пакет с сахаром. Запирает чемодан, прячет ключ в карман, а чемодан убирает под кровать. Кладет пакет на стол, садится к столу.

ХХ (наклонив чайник над кружкой). Вода уже вся.

АА. Так вскипяти.

ХХ (медлительно встает, идет к крану, открывает его, вода не течет). Тоже нету.

АА. Ничего ты без меня не можешь. (Идет к раковине, до отказа открывает кран.) Действительно.

ХХ. Нету, потому что не идет.

АА. Не идет, потому что нету, кретин.

ХХ. А я что, виноват? (Возвращаются к столу, садятся за стол, ХХ накладывает сахар себе в чай.)

АА. И ты станешь пить чай? (ХХ утвердительно кивает.) Один? (ХХ снова кивает.) Вот это называется солидарность. Я-то думал, если товарищу нехватило... (ХХ добавляет еще сахару.) Будет слишком сладко.

ХХ. Я люблю, когда сладко. (Пробует с ложечки чай, добавляет еще сахар, размешивает.)

АА. Остынет.

ХХ. Я не люблю горячий.

АА (достает из кармана монету). Давай разыграем.

ХХ. Что?

АА. Кому достанется чай.

ХХ. А зачем?

АА. Затем, что чай один, а нас двое.

ХХ. Да ведь этот чай - мой!

АА. Но купил-то его я.

ХХ. Зато я заварил.

АА. Следовательно, у нас равные права. Пусть решит жребий. Орел или решка?

ХХ. Орел... (АА высоко подбрасывает монету.) ...Решка! (Монета падает на пол и закатывается под правую кровать. При этом безразлично, куда закатилась монета в действительности. Актеры должны играть так, будто она оказалась под правой кроватью.) ...Нашел?

АА. Темно... (Протягивает руку под кровать.)

ХХ (отталкивая его). Пусти меня.

АА. Постой. (Достает из-под кровати банку консервов.) Что это?

ХХ. Это?.. Покажи... Консервы...

АА. Твои? Ты же говорил, что у тебя консервы кончились. (ХХ не реагирует.) Ну, в таком случае они ничьи. Я их забираю себе.

ХХ. Нет! (Вырывает у него банку.)