С темными бурями споряВозле утесистых стен,Два моряка возвращались на северИз Средиземного моряС семьею сирен.Меркнул закат бледно-алый.Плыли они, вдохновенны и горды.Ветер попутный, сырой и усталый,Гнал их в родные фиорды.Там уж толпа в ожиданьеС берега молча глядела…В море, сквозь сумерки синие,Что-то горело, алело,Сыпались белые розы,И извивались, как лозы,ЛинииЖенского тела.В бледном мерцанье туманаШел к ним корабль, как рог изобилья,Вставший со дна океана.Золото, пурпур и тело…Море шумело…Ширились белые крыльяЦарственной пены…И пели сирены,Запутаны в снасти,Об юге, о страсти…Мерцали их лиры.А сумерки были и тусклы и сыры.Синели зубчатые стены.Вкруг мачт обвивались сирены.Как пламя дрожалиВысокие груди…Но в море глядевшие людиИх не видали…И мимо прошел торжествующий сон,Корабли, подобные лилиям,Потому что он не был похожНа старую ложь,Которую с детства твердили им.
Осенний вечер
Перевод А. Ибрагимова
Как серый мрамор — тучи. В гневеНеистовствует вышина.«Эй, берегись, луна!»Просторы — в лоскуты, в куски,И слышит ухо, как смеются глухоИ глухо плачут от тоскиДеревья.«Эй, берегись, луна!»Твой хрупкий, твой хрустальный ликВ пруду растрескается вмиг,Захлестнут будет желтой мутью.Деревья гнутся, словно прутья.В разбойной удали, неукротим и рьян,Срывает с крыш солому ураган.Сегодня осень с ветром льнут друг к другу.«Эй, берегись, луна!»Куда ни кинешь взгляд,Неловок и тяжеловат,Ласкает ветер, сельский хват,Свою рыжеволосую подругу.«Эй, берегись, луна!»Ты, среди сонма звезд витая,Плывешь, как Дева Пресвятая:Тебя отвергнул этот мир,Где ветер с осенью справляют брачный пирИ где от дрожи их, от криков их истомныхВ чащобах темныхРаскачиваются телаСтволов, раздетых догола.Блуждают в рощах своры алчных псов.И по полям несется, точно зов,Тяжелый запах, запах тленья.Все яростнее буря вожделеньяВ природе исступленной. Быть беде!На юге и на севере — вездеБушует ветер, в страсти жаркойСплетаясь с осенью-дикаркой.«Эй, берегись, луна!»По-волчьи воют псы без сна.