Эмма

Прекрасные эти чувства оказались недолговечны. Быть может, по прошествии некоторого времени Эмма во всеуслышание объявила бы Джейн Фэрфакс своей подругой на веки вечные и загладила прежние ошибки чем-либо еще, кроме обращенного к мистеру Найтли восклицания: «Она определенно хороша! Даже более чем хороша!» Однако прежде, чем это могло произойти, Джейн Фэрфакс с бабушкой и тетушкой провела вечер в Хартфилде, и все стало возвращаться на круги своя. К Эмме вернулось прежнее раздражение. Тетка стала еще докучливее прежнего, потому что к ее восхищению талантами племянницы прибавилась тревога о здоровье оной, и всей компании пришлось выслушивать подробнейший отчет в том, какой маленький кусочек хлебца с маслом скушала Джейн за завтраком и какой тоненький ломтик баранины — за обедом, а также лицезреть выставку новых чепчиков и мешочков для рукоделия, подаренных самой мисс Бейтс и ее матушке. Достоинства Джейн вновь померкли в глазах Эммы. В гостиной лежали ноты, и мисс Вудхаус непременно должна была сыграть. В последовавших благодарностях и похвалах Эмма услыхала снисходительную фальшь. Джейн Фэрфакс словно хотела подчеркнуть, что сама она музицирует гораздо искуснее. Особенно же неприятной оказалась та холодность и осторожность, с какой она держалась. Ни о чем нельзя было узнать ее подлинного мнения. Такая скрытность внушала подозрения и даже отвращала.

Ежели нечто уже доведенное до высшего предела может иметь над собой превосходную степень, то осмотрительность Джейн Фэрфакс достигала таковой, когда речь заходила об Уэймуте и Диксонах. Казалось, она решительно вознамерилась не раскрывать ни подлинного характера мистера Диксона, ни истории своего знакомства с ним, ни собственного мнения о его союзе с мисс Кэмпбелл. Эмма слышала одни лишь общие слова да гладкие похвалы — ничего, что несло бы в себе смысл или чувство. Эта осторожность, однако, оказалась напрасной. Видя притворство мисс Фэрфакс, Эмма вернулась к первоначальному своему мнению о ней. Быть может, эта молодая леди скрывала нечто большее, нежели собственное безответное чувство к мистеру Диксону. Вероятно, он близок был к тому, чтобы променять одну из двух подруг на другую или же остановил выбор на мисс Кэмпбелл только ради будущих двенадцати тысяч фунтов.

О других предметах Джейн Фэрфакс тоже поведала не много. Они с мистером Фрэнком Черчиллом находились в Уэймуте в одно и то же время. Всем было известно, что они немного знакомы, но Эмма не услышала ни единого словечка, которое помогло бы ей понять, кто он таков. Хорош ли он собой? Да, о его наружности обыкновенно отзываются с похвалой. Приятен ли в общении? По всеобщему убеждению, весьма. Рассудителен ли он, образован ли? Мимолетно встречаясь с человеком на водах или в Лондоне, нелегко судить о его уме и образованности. Разве что о манерах можно говорить определенно, однако и здесь предпочтительно более долгое знакомство. Манеры мистера Черчилла все как будто бы находят приятными. Таких ответов Эмма простить не могла.

Глава 3

Эмма не могла простить Джейн Фэрфакс, но ни причина ее недовольства, ни само недовольство не были замечены мистером Найтли, тоже приглашенным в тот вечер и видевшим лишь приличествующее случаю внимание и взаимную любезность обеих девиц. Следующим утром, приехав к мистеру Вудхаусу по делу, он с похвалой отозвался о том, что было явлено ему накануне. Не будь в комнате старика, он выразился бы прямее, однако и без этого Эмма прекрасно его поняла. Он всегда считал ее несправедливой к Джейн и был теперь очень рад произошедшей в ней перемене.

— Приятный выдался вечер, — молвил мистер Найтли, когда мистер Вудхаус постиг наконец то, что он ему втолковывал, и бумаги были убраны. — Замечательно приятный. Вы и мисс Фэрфакс поистине услаждали наш слух. По моему мнению, сэр, нет ничего лучше, чем непринужденно сидеть в обществе двух молодых леди, которые занимают тебя то музыкой, то беседой. Уверен, Эмма: мисс Фэрфакс тоже осталась весьма довольна вчерашним визитом к вам. Вы все делали для удовольствия гостей. Не раз просили барышню сыграть — это, верно, было для нее наслаждением, ведь в доме ее бабушки нет инструмента.

— Благодарю вас за похвалу, — улыбнулась Эмма, — но, смею надеяться, я не пренебрегаю своими обязанностями хозяйки.

— Как можно, душенька! — не замедлил воскликнуть мистер Вудхаус. — Я не видал никого, кто был бы вполовину столь внимателен и учтив с гостями, как ты. Быть может, ты даже слишком усердно их потчуешь. Вот, к слову, вчерашний кекс. Полагаю, не следовало обносить им гостей во второй раз.

— Нет, — сказал почти в то же время мистер Найтли, — вы не пренебрегаете своими обязанностями. И не часто от вас ускользает смысл моих слов. Посему, полагаю, вы и теперь меня поняли, Эмма.

Хитрый взор ответил: «О да, я превосходно вас поняла», — но уста промолвили другое:

— Мисс Фэрфакс сдержанна.