Эмма

Остаток дня и всю ночь она провела в раздумьях. Эмма была в смятении: столько всего обрушилось на нее разом за эти несколько последних часов. Что ни миг – то новое событие! И каждая новость несла в себе унижение для нее. Как все это понять? Как разобраться в заблуждениях, которые до сих пор застилали ей глаза и под властью которых она жила? Ошибки, туман в голове и туман в сердце! Она то сидела неподвижно, то расхаживала по комнате, то ходила взад-вперед вдоль ограды парка. Куда ни кинь – везде она оказывалась не права! Да, ее поставили в унизительное положение, но сама она ввергла себя в настоящую пучину бедствий; ясно одно: она несчастна, и сегодняшний день, возможно, лишь положил начало ее бедам.

Прежде всего она попыталась как следует выслушать собственное сердце. Этому отводила она любую свободную минутку, не посвященную уходу за отцом, любой миг невольной рассеянности.

Как давно стал для нее мистер Найтли дороже всех на свете? Когда приобрел он такое влияние на нее? Когда удалось ему занять место в ее сердце, которое однажды, и очень недолго, занимал Фрэнк Черчилль? Эмма вспоминала прошлое, она сравнивала их, сравнивала свое отношение к ним с тех пор, как познакомилась с последним из двоих… Почему не пришло ей в голову сделать это уже давно? Хорошенько подумать! Но – увы! На нее словно затмение нашло… Теперь ей ясно: не было дня, когда она не считала бы мистера Найтли бесконечно выше и бесконечно для себя дороже. Она поняла, что, пытаясь убедить себя в обратном, заблуждалась, действуя под влиянием разума, а не чувства. Она всецело находилась под влиянием рассудка, совершенно игнорируя зов собственного сердца! Короче говоря, в действительности Фрэнк Черчилль всегда был ей совершенно безразличен!

Таким было первое заключение. Эмме удалось разобраться в себе, познать собственное сердце, причем путь ее был недолог. Гнев и досада овладели ею, стыд мучил ее за то, что она готова была увидеть что угодно, только не подлинное чувство, которое открылось ей лишь сейчас, – любовь к мистеру Найтли. Все прочие помыслы и побуждения вызывали у нее теперь лишь отвращение.

В невыносимом тщеславии возомнила она, будто разбирается в чувствах других, с непростительным высокомерием вмешивалась она в чужие судьбы. Оказалось, что она всецело заблуждалась! И нельзя сказать, что она ничего не сделала, ибо она натворила бед. Она навлекла несчастье на Харриет, на себя и, как ни ужасно, на мистера Найтли. Если этот неравнейший из браков состоится, ответственность за него ляжет целиком на нее! Эмма была убеждена, что его чувство к Харриет вспыхнуло лишь в ответ на ее чувство, он даже не познакомился бы с Харриет, если бы не прихоть мисс Вудхаус.

Мистер Найтли и Харриет Смит! Поистине нет двух более несовместимых имен и людей. Роман Фрэнка Черчилля и Джейн Ферфакс – вещь обычная, избитый сюжет, нет в нем ни новизны, ни интриги, одним словом, не о чем говорить и думать. Но мистер Найтли и Харриет Смит! Какое возвышение для нее! Какое унижение для него! Эмме становилось страшно при мысли о том, насколько он может пасть в общественном мнении. Она уже предвидела улыбки, презрительные смешки, веселые шуточки в его адрес, скорбь и презрение его брата и тысячу неловкостей для него самого. Возможно ли такое? Нет, совершенно невозможно! Но почему? Впервые ли мужчина, превосходный во всех отношениях, подпадает под власть низменных страстей? Впервые ли мужчина, слишком занятый делами, чтобы заниматься еще и поиском подходящей жены, становится добычей девицы, которая охотится за мужьями? И разве впервые на этом свете заключается неравный, нелепый, несообразный брак? Ведь судьбами людскими руководят случай и обстоятельства, хотя и неявно…

О, лучше бы она никогда не сближалась с Харриет! Лучше бы оставила ее там, где и положено ей быть, – и ведь он предупреждал ее об опасности! К чему было, повинуясь нелепейшему капризу, препятствовать ее браку с превосходным молодым человеком, который дал бы ей почет и уважение? Она вращалась бы в подходящем ей кругу и жила бы, не ведая горя… Тогда не было бы таких ужасных последствий…

Как только у Харриет хватило наглости поднять свой взор на мистера Найтли! Как посмела она вообразить, будто такой человек остановил на ней свой выбор, пока не получила настоящих заверений в этом! Однако Харриет была уже не такой скромницей и не так стеснялась, как раньше. Казалось, ее умственная неразвитость и неопределенность ее положения уже не так гнетут ее, как прежде. Раньше ее заботило то, что мистер Элтон, женившись на ней, снизойдет до нее! А ей не кажется странным, что до нее снизойдет мистер Найтли? Увы! Не ее ли собственных рук дело эта перемена? Кто, как не Эмма, не жалея сил, убеждал Харриет больше ценить себя? Кто, как не Эмма, внушал, будто она вправе притязать на более высокое положение в обществе и должна стремиться возвыситься? Если прежняя скромница Харриет стала тщеславной, то это тоже дело рук Эммы.

Глава 48