Эмоции в розницу

– В прошлый раз, когда я говорил об оттенках чувств, ты спросила о цвете эмоций. Так вот, в каком-то смысле все чувства и эмоции действительно имеют цвет, и у каждого из них могут быть разные оттенки и различная степень насыщенности. Но цвет чувств нельзя увидеть обычным зрением. Он воспринимается на уровне внутренних, тонких ощущений. Чем лучше человек умеет отличать оттенки эмоций, тем лучше он понимает самого себя и тем легче ему находить общий язык с окружающими людьми. Неспособность правильно определять цвета предметов называется дальтонизмом. А неспособность отличать оттенки чувств – эмоциональным дальтонизмом, – Грег вдруг повернул голову и пристально посмотрел мне в глаза и добавил: – Ну, или эмоциональной немотой, алекситимией.

Отчего-то я вздрогнула. Но не произнесла ни слова в ответ. Да, чёрт побери, он кинул огромный кирпич в мой огород, и на этот раз я хорошо поняла, чего он хочет. Заставить меня поверить, что ущербны не они – эмпаты, а мы – картонные бесчувственные алекситимики.

О, да, я прекрасно знала, что эмпаты думают о нас. Ещё со времён учёбы в интернате нам усердно втолковывали то, насколько сильно живущие за пределами внешнего кольца, ненавидят коренных горожан. Я знаю, что ненависть – это плохое, очень плохое чувство. Из-за него люди способны убивать друг друга, разрушать целые города и страны и совершать множество других нерациональных вещей. Но меня совершенно не волнует, что обо мне думают другие люди, а уж тем более – эмпаты. И в этом моё преимущество: я не трачу энергию и время на обдумывание таких вещей, мне попросту всё равно. Но сейчас мне показалось, что Грег ждёт от меня какой-нибудь реакции или вопроса, поэтому, чтобы не молчать, я спросила:

– Ты научишь меня отличать эти оттенки?

– А ты этого хочешь?

А вот этот вопрос застиг меня врасплох. Настолько, что я машинально пожала плечами и чистосердечно ответила:

– Не знаю.

Судя по всему, моя непосредственность как-то по-особому действовала на Грега, потому что он впервые с момента моего прихода, наконец, улыбнулся, а потом хлопнул себя ладонями по бёдрам:

– Значит, будем считать, что хочешь! В любом случае, без этого нам будет сложно двигаться дальше, – Грег снова на несколько секунд задумался, в упор глядя на меня, а потом продолжил: – Сегодня я расскажу тебе о базовых человеческих эмоциях, которые есть у всех – даже у многих алекситимиков. Их всего восемь, поэтому запомнить будет несложно. Но запоминать их ты будешь через собственное тело.

– Как это? – я решила, что Грег имеет в виду передачу эмоций посредством и программы и ждала, что теперь он принесёт оборудование. Однако мои предположения вновь оказались неверны. Грег встал со стола и жестом велел подняться и мне. Затем он приблизился вплотную и положил левую ладонь мне на спину, в районе лопаток. Едва удерживаясь от желания сбежать, я услышала его тихий уверенный голос, который будто двигался вдоль всего моего тела, а его правая ладонь следовала за ним.

– Страх сжимает низ живота. Отвращение, наоборот, обхватывает живот сверху, вызывая ощущение выворачивания и тошноты. Гнев – распирает грудь, поднимаясь из таза и вызывает чувство расширения. Так, будто ты – воздушный шар, наполняющийся воздухом. Обида сдавливает грудную клетку, мешает дышать. А нежность медленно разливается в груди, вызывая приятное тепло и расширение. Радость тоже расширяет грудь, но уже не разливается в ней спокойным озером, а распирает грудную клетку, будто водопад, стремящийся пробить скалу. Сексуальное возбуждение приводит к расширению и ощущению разливающегося тепла в тазовой области. Ну а стыд – жжение в районе диафрагмы.

Наконец, Грег убрал обе ладони от моего тела, и я шумно выдохнула. То ли с облегчением, то ли, наоборот, с сожалением – я и сама не понимала. Пока руки продавца чувств перемещались по моему телу, даже через прочную синтетическую ткань я ощущала их тепло, и мне показалось, что на какую-то долю секунды я испытываю по очереди все те эмоции и ощущения, которые он называл в тот момент. Но как только Грег перестал меня касаться, всё исчезло.

– Что это было? – я снова села, а точнее – упала на диван, потому как ноги перестали меня слушаться.

– Считай, что мы только что изучили базовые цвета из палитры человеческих эмоций. Эти цвета, эти восемь базовых эмоций лежат в основе всех остальных. Другие эмоции, коих можно насчитать несколько сотен являются оттенками и полутонами этих восьми. При этом каждая эмоция несёт свою окраску и переживается телесно.

– Несколько сотен эмоций? И ты говоришь, их все нужно уметь отличать друг от друга?! Но кому из людей в здравом уме это может быть нужно? – я говорила вызывающе, как будто надеялась убедить Грега в бессмысленности его утверждений. – Тратить время на изучение и распознавание рефлекторных реакций? Ну, не знаю… Пусть этим занимаются учёные. Но к чему это другим людям? Да и зачем вообще так усложнять свою жизнь этими эмоциями? Почему вы, эмпаты, так цепляетесь за них?