Эмоции в розницу

Я не была уверена, смогу ли убедительно изображать клиента, заинтересованного в получении эмоций. Хотя… Насколько вообще ал'eкс может быть заинтересованным в чём либо? Наверняка, мои актёрские способности никто и не собирается оценивать. Ведь главное, что я плачу большие деньги. Причём, за услугу сомнительной ценности. В конце концов, я решила: если что-то пойдёт не так, в любой момент можно будет нанять другого продавца. Сеть кишит объявлениями, и, наверняка, все эмпаты используют одну и ту же программу.

Мы встретились поздним вечером в подземном паркинге одной из многоэтажек «трущоб» за пределами внешнего городского кольца. Своеобразное гетто, резервация для эмпатов – груда обшарпанных и обветшалых бетонных домов, сохранившихся ещё от прошлой цивилизации.

– Мира? – коротко поинтересовался высокий мужчина, встретивший меня возле глайдера.

Я кивнула. В заявке на сеанс я указала сокращённый вариант своего имени.

Пару минут мы просто стояли молча друг напротив друга. Я была уверена, что продавец внимательно изучает меня взглядом, хотя его глаза скрывались за тёмными очками. Самыми обыкновенными, солнцезащитными. Я тоже постаралась запомнить внешность мужчины, хотя в ней не было ничего особенного. Лет тридцать или около того. Короткая лазерная стрижка, волос светлый, лоб высокий – линия волос проходит выше верхних точек бровей по меньшей мере на восемь сантиметров. Нос и уши крупноваты, но в сочетании со столь высоким лбом уравновешивают общие пропорции. А ещё – многодневная щетина на щеках и подбородке, которая резко контрастировала с идеальной стрижкой. Плечистый, рост примерно сто восемьдесят семь сантиметров, что на двадцать два сантиметра выше моего. Серо-голубые штаны и выцветшая болотно-зелёная футболка. Вся одежда из непрактичной натуральной ткани. Ал'eксы давно перешли на грязеотталкивающие синтетические материалы, которые не нуждаются в стирке и тщательном уходе, а эмпаты, как первобытные люди, по-прежнему используют для этих целей шерсть животных и растительное волокно. На его ногах были грубые примитивные ботинки, не снабженные даже простой электронной шнуровкой. Сколько же времени за свою жизнь эти люди тратят только на то, чтобы обуться?

Наконец, удовлетворившись результатом визуального осмотра, Грег протянул руку к моему левому запястью. Я знала, что он проверяет, нет ли на мне электронного браслета. Но я хорошо знала правила: иметь при себе любые гаджеты во время сеанса ал'eксам запрещено, поэтому я оставила и браслет, и персональную компьютерную консоль в глайдере. И всё же детального досмотра избежать не удалось. Эмпаты параноидально осторожны.

– Напоминаю: ты можешь задавать любые вопросы, но решение, на какие из них отвечать я оставляю за собой. Расспрашивать о том, по какому принципу работает оборудование, даже не пытайся. Это абсолютно конфиденциальная информация, – голос тихий, низкий и очень ровный. Он говорил так, словно мы давние знакомые, которые просто в очередной раз встретились.

– Я запомню.

На мои глаза легла плотная кроваво-красная повязка:

– Меры безопасности, – услышала я, и Грег потянул меня за руку. Я чуть было не выдернула её машинально – мне физически неприятны прикосновения, особенно внезапные. Но сдержалась: слышала, что эмпаты не церемонятся со строптивыми ал'eксами, и чуть что – разрывают договор, особенно если поведение клиента кажется им подозрительным. Находясь на чужой территории, я вынуждена была принимать чужие правила игры.

Грег, по-прежнему удерживая мою руку, завёл меня в дом. В нос ударил неприятный запах въевшейся сырости и чего-то кислого. Я слышала, что в старых многоэтажных домах эмпатов регулярно протекают стены и крыши, из-за чего в них часто селятся грибки и плесень – вероятно, они и давали такое зловоние.

Мы петляли минут семь, поднимаясь и спускаясь по лестницам, проходя по длинным гулким коридорам, пару раз воспользовались лифтом. Очевидно, Грег пытался путать след. Только это была бесполезная затея: даже если бы мы целый час кружили по этажам, я бы не забыла маршрут.

Наконец, щёлкнул замок, меня перевели через порог и сняли повязку. В глазах резануло от яркого света внутри помещения.

Внезапно откуда-то выскочил большой лохматый зверь, и, размашисто виляя хвостом, сначала прыгнул на Грега, а потом зачем-то облизал и мои руки. Я дёрнулась, пряча их за спину. Да это же псина!

– Сидеть, Рик! – всё так же тихо, но твёрдо проговорил Грег. Собака забурчала, однако послушалась хозяина.

Я стояла как окаменевшая, впервые в жизни рассматривая вживую настоящего пса. Он оказался просто огромным – сантиметров восемьдесят в холке, с широкой грудной клеткой и сильными передними лапами. Рыжевато-коричневый окрас с чёрной «маской» на морде и сложенные пополам висячие уши делали его похожим то ли на медведя, то ли на льва. Увидеть зверя в человеческом жилье для меня было в новинку: домашних животных держат только эмпаты.