Эмпайр Фоллз

– Где Кертис? – спросила Беа о том служащем, что обычно приходил к ней.

– Кажется, вышел на пенсию, – ответил инспектор, направляясь к двери. У порога он задержался: – Ах да, миссис Маджески, удачи вам с новым рестораном!

– Нет, – сказал Майлз, – это не совпадение.

И когда через неделю некий незнакомец предложит Беа купить у нее бар, это тоже не будет совпадением.

– Я тебе верю, – сдалась Шарлин. – Правда. Просто… не знаю, что я буду делать без работы.

– Не волнуйся. – Майлз сжал ей руку, на этот вопрос он знал ответ: – Миссис Уайтинг не закроет “Гриль”. Он ей нужен действующим. И чтобы все мы были при нем. Я, во всяком случае.

– Не понимаю, – нахмурилась Шарлин.

– Зато я понимаю. – Он посмотрел ей в глаза: – До меня долго доходило и наконец дошло.

– Командир! – крикнул Уолт. – Иди уже сюда! Сегодня великий день, дружище! Больше никаких уверток! – Он водрузил локоть на стойку, раскрыл ладонь и пошевелил пальцами.

Он всё видит насквозь, казалось Майлзу, даже Уолта Комо. Женитьбой на Жанин, несомненно, Уолт надеялся упрочить свою репутацию крутого мужика и любимца женщин. Матёрый Лис. Теперь же, спустя неделю после свадьбы, Уолт начинал понимать, что Жанин способна изрядно потрепать его мужественный облик. За его бравадой Майлз видел – почти чуял по запаху – панику, и паника заметно усилилась, когда Майлз приблизился к нему с табуретом и поставил его с другой стороны стойки точно напротив Уолта.

– Господи, – сказал Хорас Веймаут, будто ему сдали карты, каких он в жизни не видел.

– Скажи “начали”, Хорас, – скомандовал Майлз, не глядя на него.

– Начали, – послушно произнес Хорас, и Майлз рывком – так, что бокалы подпрыгнули и рухнули на пол, – прижал кисть Уолта к пластиковой поверхности, продолжая давить со всей силы, пока Уолт, выпрямив ноги, не вытянулся параллельно стойке жертвой внезапной левитации. С матушкой-землей его сейчас связывала только пригвожденная к стойке кисть. В этот момент Майлз отпустил его, и Уолт упал на жесткий линолеум, ударившись сперва задом, потом затылком, потом обеими ступнями. Ноги вздрогнули разок, глаза закатились, и Матёрый Лис впал в полную неподвижность.

Но Майлз был уже на улице.

* * *

Ворота были открыты. Майлз тем не менее оставил машину снаружи и мимо каменных столбов прошел пешком. За все те годы, что мать проработала на рубашечной фабрике, дальше ворот он никогда не был – обстоятельство, показавшееся ему сейчас поразительным. После смерти Грейс приходить сюда было, конечно, незачем, и однако, шагая по фабричной территории, он не мог отделаться от ощущения, что исполняет некий нравственный долг, о котором прежде постоянно забывал.

Белый лимузин все так же стоял во дворе фабрики, а вплотную к кирпичной стене притулился “линкольн” миссис Уайтинг, незаметный с улицы. На полке позади заднего сиденья в неподвижности лежало животное, и Майлз сперва принял его за игрушечное, из тех, что ритмично кивают, когда автомобиль трогается с места, но, приглядевшись, узнал кошатину Тимми. Зверюга с любопытством наблюдала, как он шагает по двору, и словно улыбалась, если так можно сказать о кошках, не принадлежащих к чеширской породе. Услыхав хлопок автомобильной дверцы, Майлз обнаружил, что красное пятно, мелькнувшее за оградой, когда он подъезжал к фабрике, преобразилось в “камаро” Джимми Минти, прикрытый лимузином.

Миссис Уайтинг и мужчины из лимузина переместились от рубашечной фабрики к ткацкой, возведенной над водопадом. Они стояли группой у главного входа, следя глазами за вытянутой рукой миссис Уайтинг, – сперва посмотрели вверх, на мощные стены фабрики, затем через реку. На что она показывала? На собственный дом в четверти мили вверх по реке? Он что, тоже выставлен на продажу?

Мощенная кирпичом дорожка, обогнув рубашечную фабрику, далее шла под уклон к ткацкой, на этом месте и обосновался Джимми Минти:

– Это частная собственность, Майлз. Вход воспрещен.

– А я думал, все тут принадлежит городу.

– Не будем спорить, – пожал плечами Джимми Минти. – Территория все равно под охраной.

На нем не было пиджака в клеточку, который он обычно носил при исполнении. И все же Майлз решил уточнить:

– С кем я сейчас разговариваю, Джимми?

– Еще раз?

Они стояли лицом к лицу.

– Ты на дежурстве? – спросил Майлз.

– Типа того. Обслуживаю частный вызов.

– Как твой отец когда-то.

– Ага, – закивал Джимми. – Старый мистер Хонас Уайтинг иногда нанимал моего папашу. Как-то поздно вечером недалеко от этого места, на котором мы стоим, я видел, как он превратил в месиво одного парня. Я был единственным свидетелем. Упрямый уродец. Чего-чего, а взбучки он мог бы избежать.

– А твоя мать? Она могла бы избежать побоев?

Минти ответил не сразу.

– Нет, – уныло сказал он. – Вряд ли. До вашего дома, наверное, много чего долетало, а?

– И мы не вызывали копов, а зря.

Эта фраза, по-видимому, разворошила воспоминания.