Эмпириомонизм

Предположим, что возникает новый технический прием, например у охотничьего племени применение для стрел каменных наконечников вместо костяных, у земледельческого — изменение в севообороте и т. п.[168] Первое условие для сохранения и развития новой формы — это ее непосредственное соответствие с внешними условиями среды. Наконечники для стрел из обсидиана* могут быть гораздо лучше костяных, однако употребление их не разовьется в общую техническую форму в данной стране, если обсидиан в ней встречается очень редко или только случайно привозится в нее. Заменить в севообороте растение А растением В может быть очень выгодно для производства, но и это нововведение не распространится в данном обществе, пока растение В в его системе производства является редкостью или пока его плоды и семена доставляются всецело из другой страны в количестве, едва достаточном для непосредственного употребления. Вообще, первый деятель подбора технических приспособлений — это внешняя природа, и первый момент их подбора — настоящий «естественный подбор». В нашу эпоху всемирных сношений между людьми и бесчисленных технических попыток действие этого подбора выступает зачастую в очень наглядной форме — при неудаче опытов акклиматизации, попыток разработки тех или иных минералов и т. д.

[169]

Идем далее. Пусть со стороны природы внесоциальной развитие новой технической формы не встречает препятствий. Тогда весь вопрос сводится к воздействию социальной среды, к «общественному» подбору в собственном смысле этого слова.

Первым условием социального сохранения и развития новой формы является ее «непосредственная социальная полезность». Она состоит в том, что данное приспособление содействует перевесу усвоения энергии из внешней среды над затратами, «повышает производительность труда», как выражаются экономисты. Это повышение воздает базис для положительного подбора, и нетрудно видеть, каким именно образом.

Общество состоит из людей, и общественный подбор, как я уже указывал, в массе случаев принимает вид «психического подбора». Социальный перевес усвоения энергии над тратою выступает как возрастание энергии психического аппарата самих членов общества; например, самостоятельный мелкий производитель, благодаря техническому усовершенствованию, достигает прежних результатов с меньшим трудом, благодаря чему трудовая энергия сберегается и идет на возрастание жизнеспособности его организма, или, например, организатор предприятия с тою же суммою средств, которою он располагает, получает больше, чем прежде, продуктов, что увеличивает его власть над людьми и над природою. Во всех таких случаях имеются условия для положительного психического подбора, который и стремится усилить и упрочить в психической организации членов общества комплексы, составляющие в своей социальной совокупности данную техническую форму. Охотникам «приятно», что они, пользуясь новым оружием, чаще и легче убивают дичь, земледельцам «приятно», что они при измененном севообороте получают увеличенное количество продуктов, и это «приятно» (и его обобщенные формы — «полезно», «выгодно») означает положительный психический подбор, поддерживающий новое приспособление.

Но непосредственной полезностью

нового приспособления далеко еще не решается его социальная судьба, хотя и создается определенная тенденция в благоприятную для него сторону. На сцену выступает новый момент, который я назвал бы, заимствуя термин из механики, «вредным сопротивлением социальной системы».

Уже в силу одного того факта, что к старым техническим формам присоединяется новая, хотя и непосредственно полезная, прежнее, исторически сложившееся равновесие общественного процесса перестает существовать, оно в той или иной мере «нарушается» новыми комбинациями, и во многих случаях — на практике в громадном большинстве их — «нарушение» это имеет характер некоторого жизненного противоречия, связанного с известной растратой энергии целого.

Может быть, обсидиановые наконечники стрел и очень хороши, но они противоречат обычаям, заветам предков, которые учили делать наконечники из рыбьих костей, и, кроме того, эти рыбьи кости теперь пропадают даром, их не на что употребить. Может быть, перемена в севообороте и обещает увеличение урожаев, но предки не делали этого, а ведь они были мудры и благочестивы и знали, что Богу угодно; как бы не прогневить Бога этим баловством. А если при этом имеется еще чересполосица или общинное землевладение с обычным трехпольем или иной системой, требующей в определенное время превращения индивидуально возделываемых полос в общее пастбище, то почти всякая перемена в севообороте, введенная одними членами общины, чрезвычайно затрудняет ведение хозяйства остальных, живущих по старине, или просто становится невыполнимой.