Эмпириомонизм

На примере всего лучше можно пояснить сущность дела. Пусть в области наблюдений над неорганической природою путем долгой и трудной индукции пришли к одному из конечных обобщений химии и физики, а именно к идее «вечности материи». По отношению к живой материи в физиологических процессах вопрос, положим, еще не исследован, и общего закона ее количественных изменений еще не получено. Тогда возникает стремление применить к данной области опыта уже выработанную в смежной области идею и здесь подчинить ей имеющиеся уже наблюдения и частные обобщения. Но при этом самые обобщения должны преобразоваться под влиянием новой, «организующей» идеи. Например, эмпирическое обобщение — «когда животное голодает, вес его тела уменьшается» — приобретает такой новый вид: «когда животное голодает, вес его уменьшается на совершенно такую же величину, на какую возрастает вес окружающей его среды». Это преобразование и есть результат «дедукции». Но вопрос заключается в том, будут ли жизнеспособны преобразованные таким способом обобщения, а это значит, будут ли они действительно «организовывать» тот опыт, который они охватывают, и не окажутся ли в противоречии с ним. В первом случае «дедукция подтверждается на опыте», во втором «дедукция опровергается опытом». Это так называемая «проверка дедукции»: выполненная сознательно и планомерно, она быстро решает вопрос о жизненной связи данного «общего закона» с данной «частной областью опыта». В нашем примере эта проверка, сводящаяся к технически простым опытам — к помещению голодающего животного в замкнутую и легко поддающуюся взвешиванию среду, в какой-нибудь большой герметически закрытый ящик с приспособлениями, гарантирующими возможность дыхания, — эта проверка приводит к «подтверждению дедукции», и все учение об органическом мире преобразуется настолько, насколько этого требует подчинение его закону «вечности материи».

Если в научной дедукции такая проверка происходит сознательно и планомерно

, то в стихийно протекающем идеологическом творчестве она совершается стихийно, но и там она во всех соответствующих случаях неизбежна и жизненно необходима. Когда, согласно закону «производной линии идеологического развития», какая-нибудь высшая организующая форма, познавательная или правовая, или нравственная и т. п., «распространяется» на ту или иную область социальной жизни, то социальная судьба этих преобразований и является жизненной проверкой для данной высшей формы в данной области. Например, если принцип собственности в его крупнобуржуазной форме распространяется на жизнь деревни, еще не вышедшей из фазы феодально-общинного строения с небольшой примесью мелкобуржуазных элементов, то легко может случиться, что преобразующая тенденция новой формы собственности вызовет сильный отрицательный подбор благодаря своему противоречию с техническим и экономическим содержанием, которое она должна организовать. Тогда она и «не привьется» в данной области, пока не произойдут достаточные и благоприятные для нее изменения в самом базисе деревенской жизни, и отрицательный подбор не сменится положительным.

Хотя высшие идеологические приспособления отличаются более значительным консерватизмом, чем низшие, но все же и их консерватизм, разумеется, не абсолютный. Поэтому там, где они переносятся из той области, в которой возникли, в иную, порождая, таким образом, «производную линию идеологического развития», они не всегда только преобразуют низшие формы, но нередко, в большей или меньшей степени, сами преобразуются их влиянием. То же самое и в «дедукции»: проверка

дедуктивных применений какого-нибудь закона приводит зачастую к изменению его формулы, обыкновенно в смысле большей широты и точности. Так принцип равенства действия и противодействия, установленный Ньютоном для механики, распространившись в XIX веке на другие области физического опыта, превратился в принцип сохранения энергии, способный по своей строгости и беспредельности применения стать всеобщею формой мышления[174].