Энактивизм: новая форма конструктивизма в эпистемологии

Человек, как и другие живые организмы, – существо телесное. Следы памяти отпечатаны не только в его сознании, но и в теле. Человек помнит телом, ощущения никогда не обманывают, самые подлинные чувства – это, как говорится, ощущения кожей. Марина Цветаева еще писала, что соприкосновения никогда не забываются. Это понимали и индийцы, которые в своих учениях утверждали, что «кожа является универсальным чувствилищем», а не только органом осязания. Именно с осязания начинается чувственная активность у статуи Кондильяка, которую можно рассматривать как своего рода мысленный эксперимент. И создатели учений о восприятии в Древней Индии, и философ-сенсуалист Кондильяк, и поэты – все утверждают о базисности ощущения для перцептивной активности человеческого существа. Об ощущениях, как и о вкусах, не спорят. Тактильные ощущения всегда истинные и никогда не стираются из памяти. Такова совокупная и всепроникающая связь тела и сознания, всех уровней познания, неразрывная связь познания с действием, познания через действия в среде и через взаимодействие с той средой, которая формирует познающее существо и которую он под себя видоизменяет. Связь человека с миром, нас с вами, каждого из нас.

9.4. Кинематографическая природа восприятия

На основе данных специальных наук, в которых изучается физическое, биологическое, психологическое, социальное время, можно строить философию времени. Философия пытается выявить универсальные свойства времени, если таковые вообще имеются, и специфику различных форм времени с точки зрения этой универсальности. Философия всегда вводит позицию субъекта, позицию наблюдателя, т. е. она разделяет вопрос о том, что есть в бытии, и что мы воспринимаем, объективное и субъективное (онтологический и эпистемологический аспекты). То, что есть в бытии, для нас остается вечной тайной. То, что нам доступно, то, как манифестирует себя бытие, – это наше восприятие времени, на основе которого мы можем строить не онтологию, а феноменологию времени.

Восприятие времени (time perception) – вот то ключевое слово, по которому в настоящее время можно находить множество интересных сведений в Интернете в частности, и повсюду в литературе. Если мы говорим о восприятии времени, то время ускользает от нас. Ускользает от нас, в первую очередь, настоящее.

Ускользающее настоящее — это образ времени, который идет из древности и, конечно, от древних греков, прежде всего, из физики Аристотеля. Именно он первым стал говорить о том, что время всякий раз неуловимым образом исчезает от нас и во всякое мгновение оказывается другим и совершенно новым. Ускользающее время – это обманчивое и кажущееся время, время, как мы его субъективно ощущаем.

Об ускользающем настоящем, the specious present,

или о том, из чего состоит длительность, говорил также американский философ и психолог Уильям Джеймс, развивая известную философию времени Аврелия Августина. В работе «Принципы психологии» (1890) он писал, что время, схваченное в данный момент, время как настоящее – его всегда нет. Настоящее – это или часть прошлого, или часть будущего. Настоящее – это как бы «горлышко бутылки» или «игольное ушко», которое ускользает от нас, всегда утекает от нас сквозь пальцы. Всякое слово, будучи сказанным, уже становится прошлым, будущее слово относится к вот-вот наступающему моменту, а настоящего как такового нет, это миг между прошлым и будущим. Как сказал поэт, «момент, о котором я говорю, уже далек от меня». Здесь идет речь о сложности вечного Гераклитова потока сознания как в высшей степени темпоральной реальности.

Джеймс указал на два закона восприятия времени. Первый закон состоит в том, что поток времени, наполненный событиями, кажется нам короче сейчас, но он вспоминается нам как более длительный. Второй закон гласит, что с возрастом время течет все быстрее. Время, не наполненное событиями, тянется долго. Причем существует не только временная, но и пространственная скука. Хорошо знакомая нам дорога, идя по которой мы ищем вещь, которую мы потеряли, кажется нам длиннее, чем то же самое расстояние, покрываемое нами по другой дороге и в другом состоянии.