Эпическое крушение Джини Ло

Можно было выкопать яму в комнате и понять, в какой момент мне стало все равно, я просто избегала этого. На дне были учебники и сборники, тетради. Тогда по моей семье ударила комета. Мой личный Чиксулуб.

Новости по радио в душе не обещали спасения для моих глаз. Неподалеку на холмах были пожары, и пепел мог долететь до нас. Губернатор сообщал об опасной ситуации. Калифорния! Вот это рай.

Я оделась, заварила себе кофе и выпила, пока собирала обед. Я знала, что некоторые мои одноклассники его не пили, но я могла бы заменить им свою кровь. Это вряд ли повлияло бы на мой рост. А еще волшебный напиток помогал лучше учиться, и потому мама была не против.

Звучит печально, но обычные выходные не сильно отличались от этого. Я просто шла в другую сторону, в центр города, а не к школе.

Пейзаж не менялся. Дома в этой части были одинаковыми на вид. Кирпичные коробки с газонами, где не удалось бы даже сделать снежного ангела. И это был самая пригодная для жизни часть города. Остальная часть Санта-Фиренцы была прериями бетона и асфальта, жарящего тебя, как на гриле. Там было несколько деревьев, но они не помогали. Земля была горячей, плоской и почти без тени.

Это вам не площадки из алюминия и прочие прелести, которые все представляют, говоря о силиконовой долине. Так выглядели несколько больших компаний, одинокие островки в море реальности. Всему остальному повезло меньше.

Но зато здесь было образование. Мы могли учиться изо всех сил в дешевых или дорогих заведениях, от школ при университетах, до колледжей, где приходилось платить за обучение. Варианты можно было найти для каждого. Может, это было связано с большим количеством азиатов здесь.

Сегодня я играла роль в сохранении жестокости у следующего поколения. Библиотека периодически закрывала двери для посетителей и проводила весь день мероприятие для детей, где старшие ученики читали им вслух. Дети получали баллы за то, сколько продержатся, сколько книг высидят, хотя я не помнила, что получал победитель. Поездку в парк развлечений, наверное.

Читатели получали старые значки «Волонтеры» и «Помощники обществу».

Мы с Юни занимались этим после того, как Кетки Патпати окончила школу и неофициально передала флаг нам. Технически помочь мог любой, но теперь это было связано с нами. Жаль, что мы не сами это придумали, так нас бы сильнее уважали.

Миссис Томпсон, городской библиотекарь, ждала меня у здания.

— Вы не получили мое сообщение? — сказала она. — Нужно начинать на полчаса раньше обычного.

— Я ничего не получала, — сказала я. За завтраком я проверяла почту.

Миссис Томпсон стукнула себя по лбу.

— Значит, я отправила только Юни.

— Я убью ее. Простите, миссис Томпсон. Дети, наверное, заскучали…

— Они пока в порядке, — бодро сказала она, мы пошли внутрь. — Она нашла отличную замену.

— Замену? — я думала, Юни шутила, так что думала, что приду одна.

— Да, — отозвалась миссис Томпсон.

«Я убью ее», — подумала я.

— Готовы? — крикнул Квентин из-под горы смеющихся детей. — Раз, два, три!

Он встал на ноги, дети висели на его спине, руках, сидели на плечах, держались за волосы. Он подпрыгнул, словно сбрасывал их, но они запищали и впились крепче. Он был сильнее, чем выглядел.

— Ра-а-ах! — рычал он в игре, медленно разворачиваясь в мою сторону. — Ра-а-а… о, привет.

— Он — просто находка, — восхищенно сказала миссис Томпсон. — Никогда не видела, чтобы кого-то так быстро принимали.

— Пришел учитель, обезьянки, — сказал Квентин. — Не шумите и сядьте на места. Или я вскрою вам головы и съем мозги.

Я думала, кто-то возмутится, но дети рассмеялись и устроились рядами. Они сели на затхлые одеяла и подушки на полу. Некоторые все еще болтали и толкались.

— Станьте камнем! — Квентин пошевелил пальцами, словно колдовал. Дети тут же выпрямились и закрыли рты в сосредоточенности, прикусив губы и втянув щеки.

Называйте меня, как хотите, но я искренне не хотела устраивать здесь сцену. Я решила воспользоваться моментом. И детям он нравился. Дети ведь замечают зло как собаки?

— Как ты заставил их так себя вести? — прошептала я, садясь на скамейку. Мы с Юни еще ни разу быстро с ними не справлялись.

— Контроль разума, — сказал он. Он сел рядом со мной и вручил мне книгу. — Можешь начинать в любой момент, лаоши.

Он вел себя вежливее необходимого, но мне было все равно.

— «Отец ел яичницу, — читала я. — Мать ела яичницу. Глория сидела на высоком стуле и тоже ела яичницу. Франческа ела хлеб с вареньем».

— Ням-ням, чавк, — сказал Квентин.

Я хотела пронзить его взглядом, но дети захихикали.

— «Какая хорошая яичница, — сказал отец, — читала я. — Именно то, чем нужно начинать день, — сказала мать. Франческа… не съела свою яичницу».

Квентин охнул, словно судьба мира зависела от яичницы. Дети тоже так сделали.

Он был как куклой на шоу. Я невольно улыбнулась и продолжила:

— «Франческа негромко пела…»

Мы так и продолжали, я читала слово в слово, а Квентин издавал звуки и не давал всем уснуть.

— Та гусеница была голодной? — кричал он.

— ОЧЕНЬ! — ответили двадцать детских голосов.