Эпидемия (СИ)

Набрав две туристические сумки вещей для выживания под открытым небом, почти полностью обновил гардероб, исходя из новых потребностей. Трекинговые кроссовки, туристические ботинки, плотные карго брюки, куртки. Только нужное, с максимальной функциональностью и комфортом. За какой-то день отношение к одежде изменилось кардинально. Даже когда приехал в супермаркет, пополнить запас провизии, просто проходил мимо полок с деликатесами, газировкой, сладким, хотя раньше продал бы душу за банку Ред Булла и упаковку копченных колбасок. Только продукты долгого хранения, максимально питательные, перекрывающие дневную норму питательных веществ и витаминов.

Выехав за пределы МКАДа, двинулся на юг по трассе м4. Покидая пределы столицы, словно вышел из душного помещения: голова очистилась, дышать стало легче. Серая лента асфальта послушно бежала под машину. Кондиционер выгонял последние остатки духоты. Накатила волна воодушевления. Предстоящее путешествие уже не казалось таким сложным и непреодолимым.

Глава 5. Марк

26 июня

Москва

22.48 по московскому времени

Сахаров брел по безлюдным улицам, рассматривая фасады домов, тонущие в вечернем сумраке. Окна черными провалами напоминали глазницы черепа. Ветер, обдавал кожу прохладой. Асфальт еще дышал дневным теплом, но в воздухе уже висела вечерняя свежесть. Казалось, будто он во сне. Лежит в палате, под действием успокоительного и просто видит сон. Такого не может быть. Пустота. Ни одного человека вокруг. Дома, магазины, машины. Как будто ребенок разбросал игрушки, но его позвали родители и он ушел, оставив все лежать на полу, в ожидании, когда вернётся хозяин. Но никого не было. И это нравилось. Как будто мечты сбылись, и мелочные, жестокие и бездушные люди взяли и исчезли. Словно божество властной рукой собрало всех и унесло.

Заметил открытую дверь магазинчика с выгоревшей вывеской «Открыто 24 часа». Свет внутри горел. Осторожно подошел ближе, стараясь высмотреть, есть ли кто-то внутри. Пусто, только стеллажи с продуктами и холодильники. Под потолком гудят старые люминесцентные лампы. Лента от насекомых облеплена маленькими черными тушками еще пытающихся вырваться жужжащих мух. Пахло сгнившим, скорее всего от подносов, стоявших на прилавке с выпечкой. Подошел к одному из холодильников, достал банку колы, открыл и сделал несколько больших глотков. До последнего момента не покидало чувство, что сейчас выйдет продавец и попросит заплатить. Но никого не появился. Побродив еще с минуту возле холодильников, рассматривая цветные бутылки с напитками и пивом, прошел к кассе. Манила стойка с шоколадными батончиками и прочими сладостями. Осмелев, доставал различные снеки, осматривал их и складывал обратно, остановившись на нескольких батончиках Марс. Вышел из магазина с полным чувством вседозволенности. Или это другая реальность, или очень реалистичный сон, но он был один в этом мире. Никаких людей. Некого ненавидеть. Все теперь его. Может идти куда хочет, и делать что хочет. Сознание молчало, то ли от шока опустевшего мира, то ли от упоения, что сбылась мечта. Никакой агрессии, ярости и злости. Умиротворение. На лице — еле уловимая улыбка. Он не знал, где все люди. Да и не очень интересно. Шел по пустой Москве, жуя на ходу шоколад и запивая колой, и никто не мог помешать, только туфли, больше на два размера чем надо, неприятно болтались на ноге.

Допив газировку, смял банку и просто швырнул на середину улицы, потому что может. Потому что никто теперь не скажет, что делать. Никто не скажет, что он больной. На пути мусорка. Цилиндрический бак чуть ниже метра высотой, наполовину заполненный окурками и мусором. Неудобно стоит, некрасиво. Издевательски. Обхватил его за верхний край, но не смог выдернуть вбетонированное основание. Перехватился за внутреннюю часть и потянул опять. Железное нутро бака поддалось и вышло из бетонных стенок. Увесистое, килограмм восемь точно. Осмотревшись по сторонам, всем телом раскрутил и швырнул в окно кофейни. Мусор красивым шлейфом очертил траекторию полета. Раздался приятный уху «дзынь» и мостовую засыпало осколками стекла. За звоном последовал глухой стук внутри кофейни. И никто не закричал. Никто не выбежал из и не начал вызывать полицию. Улыбнулся еще смелее и закричал во все горло. Громко, до срыва связок. Крик промчался по всей улице и эхом отразился от здания в конце. Закричал еще раз и замолчал, прислушиваясь. Везде тишина. Никто не услышал, потому что никого нет.

Подойдя ближе к разбитому окну, поднял сколок стекла. Маленький, с рваными гранями. Секунд пятнадцать смотрел на прозрачную стекляшку на ладони и сжал кулак. Руку резануло болью. Разжав, он увидел небольшие каплю крови в тех местах где стекло прорезало кожу. Но он не проснулся. Вокруг не появилась палата. Боль была реальной. Все это было реально. Реальная нереальность.

Уже улыбаясь во весь рот, пошел дальше по улице, почесывая порезанную руку. Он не знал куда идти. Просто шел, наслаждаясь одиночеством, упиваясь тишиной.