Эпидемия смерти

— Вы что там, белены объелись? — прозвучал взволнованный голос Бабуси, — Я вам звоню, звоню, а вы все болтаете и болтаете по телефону. Прям, как старухи на лавочке.

— Тише, тише, — попытался успокоить ее Игорь, — я по делу разговаривал с Малышевым. Долго пришлось объяснять. А у вас как дела?

Баба Дуся немного успокоилась:

— У нас все нормально, позвонили сказали, ждем. Ты за Варварой Афанасьевной подъезжай, а то неровен час, ее удар хватит от переживаний. Пусть с Иринкой посидит, чайку попьет, телевизор посмотрит.

— Да, конечно, — ответил Игорь, держа одной рукой трубку, вторую просовывая в рукав пиджака. — Сейчас подъеду.

* * *

Евдокия Тимофеевна волновалась, только не подавала виду. Варвара Афанасьевна, напротив, капала себе через каждые полчаса валерьянку и корвалол, бродила из комнаты в комнату.

— Да сядьте же вы наконец, у меня голова от вашего мельтешения кружиться начала, — рассердившись сказала Бабуся. Потом спохватившись добавила, — Я, тоже очень, волнуюсь, вы уж меня извините за резкость.

В прихожей раздался звонок, дверь пошла открывать хозяйка квартиры. «Наверное Игорь», — подумала Бабуся, присев на краешек дивана. Но услышав девичий голос в прихожей, поняла что ошиблась.

— Здравствуйте, здравствуйте, Варвара Афанасьевна. Давно не виделись, я вот тут вам вещи из химчистки принесла.

— Проходи в комнату, — сказала Домбровская, захлопывая дверь.

— Вы что же серьезно решили с внучкой мириться? — сказала девушка. — Не боитесь, что она вас обидит, молодежь знаете какая нынче черствая? Зачем вам это надо?

На пороге комнаты стояла высокая рыжая девица с очень короткой стрижкой. Почти под ноль. Так у них во Вражино стригли ребятишек в голодные послевоенные, когда мыла не хватало, чтобы вшей не было. А сейчас это модно. Кто эту молодежь разберет, то раньше все волосатиками ходили. Патлы до плеч, не разберешь кто идет: баба или мужик. А теперь наоборот, все стриженные, и опять ничего не поймешь.

Девушка увидела постороннего человека и осеклась на полуслове.

— Проходи Леночка, знакомься, это моя хорошая приятельница, — представила Домбровская Евдокию Тимофеевну. — Вот она-то мне и помогла с внучкой сблизиться.

Барышня явно не ожидала увидеть посторонних в квартире Варвары Афанасьевны. Лена довольно злобно взглянула на Бабусю. Бабусе даже пришла в голову мысль, а что если Леночка должна была сегодня «подготовить» самоубийство Домбровской? Что было бы если бы, ее, Бабуси, не оказалось в квартире? Может быть, они нашли бы завтра Домбровскую отравившейся газом, таблетками или повесившейся?

Однако девушка взяла себя в руки и поздоровалась.

— Собственно, Леночка, я хотела бы узнать, можно ли наш контракт как-нибудь пересмотреть? — Домбровская нервно теребила бахрому скатерти.

— Не поняла, как пересмотреть? Вам деньги уплачены? Уплачены! Телевизор вручили? Вручили! Я к вам ходила? Ходила! — Леночка наступала на Домбровскую, тесня ее в угол комнаты.

— Я все верну, — испуганно оправдываясь, говорила женщина. — И телевизор и деньги и вам за работу. Я же не знала, что так все получиться.

Внезапно Лена успокоилась и сказала:

— Звоните в контору и сами решайте. Извините, я, пожалуй, пойду.

Девушка вышла хлопнула дверью. Бабуся выглянула в окно, Лена стояла у подъезда, в руках у нее был мобильный телефон. Наверняка, докладывает начальству, что пора принимать меры по умерщвлению вздорной старушонки. Дело близиться к развязке. Тут во двор въехала машина Игоря, Бабуся с облегчением вздохнула. Подкрепление никогда не помешает.

— Видел, — спросила баба Дуся, открывая дверь Костикову — лысую рыжую девицу у подъезда? Это та самая Леночка из «Заботы».

— Ага, — ответил Костиков, — она же в «пенатах» секретаршей подрабатывает. Я ее узнал. Значит так, — сказал он обращаясь к Бабусе, — мы сейчас отвезем Варвару Афанасьевну к нам, а вы никому дверь не открывайте. Переночуете здесь. Если что — сразу звоните.

* * *

Жабасеев сидел в засаде, этот двор он уже знал как свои пять пальцев. За тот месяц, что он следил за девушкой, двор надоел ему до тошноты. Сперва дело казалось простым — убрать бабу так, чтобы все сочли это за несчастный случай. Но самого начало все не заладилось. Эта курица по вечерам не гуляла, злачных мест не посещала. Работа — дом — работа. И работала в дурацкой библиотеке, где всегда полно народу топчется. Никак не подступиться. Пару раз намеченное срывалось, но торопиться вроде было не куда. И машиной ее давил и пожар устраивал и даже лестницу-стремянку подпилил, — все мимо. Будто ее кто-то охраняет.