Эпилог (СИ)

    Мама поведала, что зимой до неё долетела "голубиная" почта. Кто-то, вернувшись с Большой земли после уплаты долга, разослал по округам клич о том, что к женщине по фамилии Папена обязательно приедет тот, кого она ждет. Люди передавали "письмо" из уст в уста, пока оно не добралось до мамы, и она сразу же поняла, от кого получила весточку. Я рассказала маме о горнистах, отдававших долг в столичном институте, и о своей просьбе к одному из ребят. И опять мы плакали, не в силах удержать слез. 

    Но когда мама затронула скользкую тему, я напряглась. 

    - Эвочка, я очень рада, что твои способности проснулись. Карол... твой отец... утверждал, что у тебя их нет и не будет, и что потенциалы останутся нулевыми. А видишь, как обернулось. Ты ведь у меня умница, - сказала она с гордостью. - И поделом досталось тому вредителю! - воскликнула мама, подразумевая преступника Ромашевичевского, по чьей вине я якобы лишилась вис-способностей. - Бедная моя! Не обижали ли тебя? У них ведь одно правило: если нет способностей, значит, ты - нечеловек. 

    Да, у них так. С нулевыми потенциалами человек становится существом второго сорта. 

    - Нет, мам, меня не посмели обижать. Я могу за себя постоять, - заверила я, и мама расплакалась оттого, что у нее смелая и решительная дочь. Она свято уверовала, что после отъезда на Большую землю во мне взыграла отцова наследственность, позволившая стать полноценным членом висоратского общества. Не буду разубеждать маму. Так безопаснее. Никто не знает, что было раньше, зато теперь её дочь - заслуженная вис-инвалидка, не скрывающая увечья, провались оно пропадом. Мне и без него прекрасно живется. 

    Упомянув своего бывшего мужа и моего отца, мама больше она не возвращалась к разговору о нем, а я не спрашивала. Не сейчас, в другой раз. Когда придет время. 

    Мама, мама... Слово, которое мой рот не выговаривал вслух без малого двадцать лет, зато не проходило и дня, чтобы оно не звучало в мыслях... Теперь я не смогла бы сказать с уверенностью, была ли мама той женщиной с фотографии, украденной у тетки и прошедшей со мной путь от интерната до столичного ВУЗа. Больше полутора лет назад кусочек черно-белого снимка порвал староста-однокурсник, и с тех пор мамин образ рисовало мое воображение. Но ни богатые фантазии и ни старая фотография не смогли отобразить в полной мере действительность. Мою маму. Самую добрую, самую нежную и ласковую. Самую беспокойную и заботливую. И самую красивую.