Эпилог (СИ)

     Долой воспоминания о тетке! Буду настраиваться на позитив и при случае обязательно опробую ванну. Понежусь в теплой водичке среди пенных шапок. А то всё душ да душ. Надоело уже. 

     

     До малой столовой проводила горничная, которую я вызвала с помощью шнурка с кисточкой. При моем появлении мужчины повернулись, прервав разговор. Мэл подошел и предложил локоть. 

     - Так и думал, что дай тебе на сборы хоть полдня, ты все равно задержишься, - поддел с усмешечкой. 

     Я не успела надуться. 

     - Дама обязана задерживаться. Удивительно, что ты до сих пор не понял, - ответил наставительно самый старший Мелёшин и обратился ко мне: - Эва Карловна, без стеснения пользуйтесь гостеприимством этого дома. Надеюсь, у вас не возникнет желание сбежать отсюда. Прошу к столу. 

     - А где Кот? - забеспокоилась я, усаживаясь на стул, отодвинутый Мэлом. 

     - Где-где, - отозвался он с легким раздражением и показал на соседнее сиденье с противоположного краю стола. Усатый сидел, укрыв лапы хвостом, и сонно щурился в ярком электрическом свете. 

     - На редкость сознательное животное, - заметил дед Мэла. - Поймал крысу и принес в дом. И надо сказать, умело поймал. Придушил, оставив живой. Но решил выпустить на кухне. Поэтому ужин задержался. 

     - Фу, - поморщилась я, не зная, как себя вести: то ли возмутиться нахальным поведением Кота, то ли похвалить за охотничьи инстинкты. 

     - В этой истории меня удивило наличие грызуна. Вся территория обработана от распространителей заразы, - продолжил самый старший Мелёшин. - Пожалуй, нужно наградить вашего охотника за проявленную бдительность. 

     Так, исподволь ужин протек в разговорах о том, о сем. Начался с дифирамбов Коту и закончился рассказом Мэла о пилболе*. Внук не скрывал от деда и увлеченностьцертамами*, хотя развлечение считалось уголовно наказуемым, и не из-за использования волн, а из-за нелегальных ставок, коими сопровождались состязания. Оборот каждой цертамы составлял десятки, если не сотни тысяч висоров. 

     Самый старший Мелёшин не упрекал, не порицал, не учил, как нужно жить и что делать. Между Мэлом и дедом установились особые доверительные отношения, свойственные близким друзьям. Константин Дмитриевич оказался прекрасным собеседником - эрудированным и с отменным чувством юмора. Я, в основном, помалкивала и ела. И не заметила, как съелся десерт - груши в шоколадной глазури. Очнулась, а тарелка пуста. 

     - Как вам наши угодья? - поинтересовался самый старший Мелёшин. 

     - Угодья хороши. Обширные, - пробормотала я и смутилась.