Эпизод 2. Антиканон

— Значит, придется мне остаться на «Виктории» еще и на время учений. Буду и дальше бегать по палубам, делая вид, что мне больше всех надо. Представляю, до какой степени я вам надоел, — вздохнул Фир Рутьес.

Анакин улыбнулся и покачал головой.

— Ни в коем случае.

— Спасибо. Знаете, когда мой босс впервые предложил мне войти в комиссию инженеров, курирующую ходовые испытания «Виктории», я ведь больше всего боялся, что не смогу найти общий язык с военными.

— Вы же и раньше строили военные корабли?

— Строил.

— И не находили общий язык?

— По-разному получалось. Вы же понимаете, для кого строился именно этот корабль.

— Понимаю. А из какой системы были заказчики?

— Нам этого так и не сказали. Думаю, с ними говорил сам Фирцини, а уже потом его люди передали нам заказ на проектирование дредноута, — Рутьес поднял брови. — Это же все есть в архивах верфей?

— Как-то я… не интересовался этой стороной вопроса.

— Вот видите. А я боялся, что мне не станут доверять. Сочтут врагом.

Скайуокер рассмеялся.

Инженер ему нравился. Нравилось приходить сюда, в эту уютную каюту. Так же, как на верфях он приходил в кабинет Рутьеса. Они, как и тогда, снова пили кофе из больших кружек и разбирали технические заморочки. И не только технические. Этот первоклассный технарь умел подмечать вещи, к технике не имеющие никакого отношения.

То ли жизненный опыт. То ли просто еще один талант.

— Вы довольны результатом?

— Более чем.

— Вы напишете об этом в вашем отчете для Совета Безопасности?

— Уже написал, — инженер передал Скайуокеру холокристалл и распечатки. — Почитайте, капитан. На кристалле чертежи, здесь сам отчет. Если что не так, исправлю.

Скайуокер перелистнул бумаги. Пробежал глазами введение и основную часть, потом уперся взглядом в заключение.

— Спасибо, — сказал он. — У меня нет слов. Вы очень нам помогли.

— Погодите меня благодарить. Неизвестно еще, как отзовется этот ваш Совет Безопасности.

— После таких выводов?

— Посмотрим. Вы что, думаете, я не знаю республиканских чиновников? Я жил на Локримии три года, и два из них на так называемой независимой Локримии, — инженер скривил губы. — До этого я перепробовал несколько судостроительных компаний. И везде было одно и тоже. Если это заказ коммерческий — договорись с заказчиком и никаких проблем, а если заинтересовано государство… Помнится, проектировали корвет для одного сенатора. С одной стороны — его служба безопасности с идефикс о покушении. С другой стороны — его министерство обороны, которое хоть и делало заказ и не очень-то хотело нам платить. Кажется, я вам об этом уже рассказывал?

— Это тот тип, который хотел щиты как на дредноуте?

— Он самый. Параноик хренов, простите за выражение. Все время боялся, что его собьют. Кстати, я говорил, что в конце концов его отравили?

— Да, помню.

— Ну вот. И лично у меня за двадцать лет строительства кораблей сложилось такое мнение: подбить можно любой корабль. При двух условиях. Первое: если именно этого хотеть и сконцентрировать на нем достаточный огонь. И второе: если корабль в это время ничего не делает и стоит на одном месте.

— Согласен.

— Не давайте им лупить по дредноуту, капитан.

Рутьес его уже предостерегал и теперь повторялся с завидным упорством. Скайуокера это ничуть не раздражало. Он знал: инженер хочет, чтобы «Виктория» уцелела.

— Не дам. Будем лупить в ответ.

— И правильно. Я, если честно, немножко боялся этого рейда на Кьет.

— Почему?

— Да так… ходовые испытания ведь не были закончены.

— Командование решило…

— Не спросив нас! Простите, капитан — может быть, я всего лишь тупой штатский. Но…

— Я регулярно отсылаю рапорты в штаб. Разве дредноут не был готов к активным действиям?

— Дредноут был готов к вступлению в боевые действия еще на верфях. Скажу вам честно, капитан, я беспокоился за экипаж. Я ведь тоже не с закрытыми глазами хожу по дредноуту. Учитывая количество лестниц и люков, это довольно трудно, — пошутил инженер. — И я видел, какое пополнение вы получили с Кариды и Ахвена. Там же одни мальчишки. Хорошо, если они успели поделить койки в каютах. Я и не говорю о том, чтобы научиться ориентироваться на «Виктории» и не забрести в трюм на учебной тревоге.

— Мальчишки на войне очень быстро взрослеют, — сказал Скайуокер. — Если успевают дожить.

— Вы правы. Но у тех, у кого война не отняла жизнь, она отнимает что-то другое.

— Что именно?

— Юность.

— Юность?

— Да. Юность, которую вы с легкостью размениваете на ордена, звания и боевой опыт.

— Ее всегда разменивают на опыт. Боевой или небоевой — зависит от обстоятельств.

— Но ее нельзя возвратить.

— Не особо-то и хочется, — ответил Скайуокер.

Вышло резко. И не совсем правдиво, подумал он.

— Анакин, — инженер вдруг назвал его по имени. Подчеркивая, что обращается не к командиру, а к человеку. И добавил очень тихо и мягко. — Так ведь это и страшно.

— Может быть.

— Не хотел вас задеть, капитан, — еще мягче, извиняющимся тоном.

— Вы меня не задели.

Рутьес вздохнул и замолчал. Взял со стола небольшой зеленый холокристалл и принялся вертеть его в руках. Потом снова поднял глаза на Анакина.

— А если я задам глупый любопытный вопрос?