Эпизод 2. Антиканон

— Ой, — она виновато и глупо улыбнулась. — Не знаю. Может, час назад.

— Где?

— Да вот в комнате Шми. Он еще спрашивал…, - Беру осеклась.

— Что он спрашивал?

— Про тускенов. Где их найти, и куда ходили фермеры.

Кеноби захотелось застонать. Рыцарь бросился к двери, потом опять повернулся к Беру.

— Так что ты ему сказала?

— Что они где-то на севере. Вон там, — она показала рукой в окно.

Дура, захотелось крикнуть рыцарю. Дура, дурища, тупая деревенская девка, да как же я его теперь найду! Я же ничего не знаю на этой вашей проклятой планете!

— На севере, — прошептал он.

Он выбежал во двор, нашел спидер, который Анакин угнал у забрака. Пешком тот уйти не мог. Да и фермеры не ходят по пустыне пешком. Значит, Анакин взял машину Ларсов.

Догнать!

Кеноби впрыгнул в спидер, завел мотор, рванул с места.

Никогда в жизни, ни на какой миссии, ни при каких обстоятельствах он не вел спидер так быстро. Слабенький фонарик на носу машины отчаянно боролся с ночной слепотой и отчаянно проигрывал. Впереди внезапно выросла стена скал, и рыцарь что есть силы ударил по тормозам.

Дальше — куда? Вдоль гряды? Поперек, или по диагонали?

Через полчаса Кеноби и вовсе остановил машину. Теперь он действительно заблудился. Курс «на север» не сработал. Ни тускенов, ни Анакина он не обнаружил.

… Если не случилось самого страшного.

Не случилось, сказал себе джедай. Анакин здесь вырос и лучше меня понимает, как себя вести в пустыне.

… Ничего он не понимает. Раз выбежал против них в одиночку.

Был только один шанс отыскать Анакина в ночной пустыне, да и то небольшой. Кеноби сосредоточился, коснулся Силы.

Сила ответила ему. Пламенем и льдом, как он того ожидал и боялся.

… Что же он делает? Сражается за свою жизнь? Ищет убийцу матери?

Спидер понес рыцаря вдоль следующей гряды скал. Вскоре он уже не понимал, сколько пролетел и насколько далеко углубился в пустыню. И главное, сколько ему еще лететь.

Фантасмагорический танец злых каменных огрызков справа и холодное безвременье слева.

На черноту ночного неба наползла слабая серая дымка. Сперва Кеноби принял это за похороненную под тучами луну, потом вспомнил, что у Татуина нет спутников, а климат такой, что и туч тут давно не видели.

Еще двадцать минут безумной гонки по пустыне. Теперь казалось, будто скалы сами освещали ночное небо. Для одинокого костра слишком ярко. Неужели пожар?

Словно в подтверждение своих мыслей, он уловил явственный запах дыма и гари.

Вскоре рыцарь обнаружил узкий проход между скалами. Остановил спидер. Осторожно двинулся в ущелье.

Пламя свирепело и рычало, бушевало на черных остовах, тянулось ввысь, грозило подпалить небосвод и отбрасывало на скалы пляшущие неровные отблески. Запах гари раздражал гортань, а порыв ветра добавил к нему сладковато-едкий тон…

… так пахнет горящее человеческое мясо. И не только человеческое. Горящие трупы забраков и икточи источают тот же самый тошнотворно сладкий яд.

Надо было идти вперед.

Шаг за шагом, к огненной стене.

… Эти черные развалины — жилища? Сколько же их здесь было… пять, восемь, десять?

Он едва не наступил на распростертый на земле труп. Странное существо, подумал рыцарь, голова замотана тряпкой и еще эти металлические штуки торчат прямо на лице, неужели импланты? Вскоре увидел еще одного, причем обезглавленного. Потом втоптанные в грязь останки третьего.

Не останки — куски.

… два удара мечом…

… отсечь руку и диагональю — туловище пополам…

Кеноби остановился, когда до огненного заслона оставалось всего несколько шагов, и невыносимый жар не позволил пройти дальше.

Взгляд перенес рыцаря сквозь пламя.

… О Великая Сила…

На противоположной стороне лагеря стоял Анакин.

И Сила вновь ответила джедаю. Эхом выплеснула боль, темной кровью залила сознание, огнем хлынула в вены, стонами и криками обожгла разум, заглушая рев пламени в нескольких шагах от него.

… Не война — бойня.

… Палач с синим пламенем в руке…

… Спящих — в куски…

… Караульных — в куски…

… Кто посмел сопротивляться — в куски…

… Кто не посмел сопротивляться — в куски…

Его самого кромсало на части, гортань обжигало дымом, глаза слепило от пламени, он кричал, истошно вопил, звал на помощь, бежал прочь, полз по земле, бросался в хижины и видел там полупрожаренные трупы, отчаянно лез вверх по скале, падал, хрипел, внезапно теряя дыхание, захлебывался животным ужасом. Он был караульным, и в его горло втыкали собственное копье, он был тускенской женщиной, и видел, как злое синее пламя рубит ее детей, он был маленьким тускеном, полз к телу убитой матери и падал в песок двумя кусками мяса, потом он снова стал караульным и синий клинок рубил его винтовку вместе с конечностями.

… Раненый из последних сил поднимается с земли…

… Тускенка с ребенком на руках. Зачеркнуть сейбером…

… Подкрасться сзади — удар с разворота…

… Не война — бойня.

Сила отпустила его, и Кеноби с трудом удержался на ногах.

Обвел глазами ущелье, которое служило тускенскому племени приютом, спасало от песчаных бурь и прятало от фермеров…

… а в одно нелепое и злое мгновение его превратили в ловушку. В каменный мешок, откуда не вырваться.