Эпоха пепла 3. И пришел Король

Вместе с Кенджи вслед за беглецом рванули Кума и еще несколько воинов, которые, впрочем, в отличие от следопыта быстро отстали. Немудрено — главарь варваров несся со скоростью молодого оленя, ловко петляя меж деревьями. Вот только в бою его все же зацепили, так как за собой он оставлял кровавый след. С каждым десятков шагов алых пятен на снегу становилось все больше — вряд ли погоня будет долгой. Кенджи не ошибся. Выскочив из леса обратно к разоренной деревне, он увидал главаря, который, согнувшись вдвое, со свистящим хрипом переводил дыхание, держась одной рукой за рассеченное плечо.

— Ты поплатишься за все свои злодеяния и сейчас, мерзавец, — процедил сквозь зубы Кума; лук свой он оставил на поляне, так что ныне в руке его плясал короткий меч.

— Глупец, — сплюнул главарь; на весском говорил он весьма сносно, пускай и проглатывая некоторые слоги. — Ты даже не представляешь, какие силы стоят за нами. Совсем скоро ваши земли станут пустошью, ваши дома превратятся в руины, а ваши головы украсят наши пики.

Кума стиснул зубы от злости. Однако не успел он сделать и шаг, как вдруг откуда не возьмись поднялся страшный ветер, подняв в воздух целую тучу снега. Кенджи невольно прикрыл лицо ладонью, спасаясь от колючих снежинок, что жалили подобно сюрикенам. Через несколько мгновений, когда налетевшая словно по волшебству вьюга стихла, Кума испустил громкий вздох, да и Кенджи, признаться, поначалу не поверил своим глазам. Ведь прямо за спиной дикаря возвышалась долговязая фигура.

Черный Всадник.

Незнакомец полностью оправдывал свое прозвище. С головы до ног он был закован в броню из плотно прилегающих друг к другу пластин цвета вороньего крыла. Спину ему прикрывал длинный плащ, волочащийся по земле, голову защищал кабуто[1], лицо скрывала мэнгу[2] в виде хмурой рожи, в прорези же для глаз сияли два голубых огонька, холодных и безжизненных.

— Хозяин!.. — взвизгнул дикарь, упал на колени, склонил голову и на четвереньках пополз к Всаднику. — Господин Кукольник! Я знал, что вы придете, чтобы…

— Заткнись, червь, — совершенно пустым голосом, лишенным каких-либо эмоций ответил тот; варвар сжался в комок и даже Кенджи стало слегка не по себе. От чужака просто веяло могильной зябью, буквально пробирающей до костей. — У тебя был приказ, который ты нарушил. Я разберусь с тобой позже.

Каждое слово давалось Всаднику с трудом, словно бы он только-только выучился говорить. При том за все это время он не пошевелил и пальцем, и храни он молчание — его вполне можно было бы принять за статую.

— Ты работаешь вместе со Жнецом? — спросил Кенджи, перехватывая рукоять меча двумя руками.

— Я не знаю, кто это такой, — спустя несколько мгновений ответил Всадник; Кенджи вдруг почувствовал, как головы его коснулось что-то холодное, после огоньки глаз Всадник вспыхнули чуть ярче, сам же он слегка наклонил голову и голос его зазвучал даже чуть заинтересованно: — Я чувствую в тебе силу Творцов. Кто ты такой?

— Тот, кто очень не любит, когда убивают ни в чем не повинных людей, — ответил Кенджи. — Твой отряд варваров разбит и к нам вот-вот подойдет подмога. Брось оружие, иначе…

Договорить он не успел. Издав яростный вопль, Кума бросился прямо на Кукольника. Дикарь ног испуганно отскочил в сторону, однако Кукольник и не шелохнулся. Когда кончик клинка, казалось, уже вот-вот должен перерубить шею Кукольника, он едва уловимым взгляду движением сделал шаг в бок, уклонившись от удара. Кума двигался с небывалой для своей комплекции скоростью, однако все его выпады и замахи поражали только воздух. Складывалось впечатление, что Кукольник читает мысли Кумы и знает наперед каждое его движение.

Со стороны бой выглядел так, словно бы взрослый и умудренный многими годами опыта воин в шутку бьется с дитя, что радостно размахивает бамбуковой палкой. Не успел Кенджи броситься на помощь Куме, как Кукольник, которому, видно, надоел весь этот фарс, перехватил руку Кумы, вывернул тому кисть, заставив взвыть от боли и выронить меч, следом наградил ударом под дых, от которого тот согнулся пополам, а потом, ухватив за шею, отправил в полет, закончившийся почти в двух десятках шагах от места схватки.

Кто бы не скрывался под маской, силой он не уступал ловкости. Кукольник отшвырнул здоровяка столь легко, точно тот весил как пушинка. Подняв со снега клинок, Кукольник медленно осмотрел лезвие, от кончика до эфеса, а после переломил сталь прямо о колено. Кенджи же кинул быстрый взгляд на поверженного Куму. Он был без сознания, но грудь его поднималась и опускалась, говоря о том, что он жив.

— Твой друг — слабак, — в безжизненном голосе Кукольника зазвучало презрение. — Не достин зваться воином. Если ты бьешься также — я буду разочарован.

— Скоро узнаешь, — пообещал Кенджи и шагнул к Кукольнику, чувствуя, как крупинки Воли внутри него собираются воедино.