Эпоха пепла 3. И пришел Король

Кенджи в очередной раз мысленно возблагодарил Рю за суровые, но невероятно действенные уроки, в ходе которых он заставлял своих учеников бегать наперегонки, привязав к щиколоткам мешочки с песком, приседать с двумя ведрами воды в руках до тех пор, пока ноги не начинало сводить судорогой, или же пытаться сдвинуть с места груженый повоз. Наверное, без подобных тренировок Кенджи бы пришлось совсем худо. Однако даже с такой закалкой поход на север оказался тем еще испытанием.

Завидев кажущийся знакомым валун, Кенджи застыл на месте. Кажется, он проходил здесь едва ли тридцать ударов сердца тому назад… Или нет? Кенджи огляделся — но куда ни кинь взгляд, повсюду стояло сплошное серое марево. Кенджи было решил идти назад, когда понял, что любое лишнее движение только отнимает все больше сил. Стиснув зубы, Кенджи закрыл глаза и мысленно повторил весь тот путь, что он проделал, покинув убежище, не обращая внимания на лютый холод, сковывающий мышцы.

Наконец выбрав верное направление, Кенджи упрямо двинулся вперед, и, завидев сквозь снежную пелену мелькнувший огонек, не сдержал облегченного вздоха. Пригнувшись, он прошел сквозь импровизированный полог, которым служил плотный плащ, в большую пещеру, вывалил на пол хворост, что нес в руках, стянул рукавицы, устроился у костра меж Белым Лисом и Ясу и с наслаждением протянул к огню, на котором булькал котелок, озябшие пальцы.

— Что, это вам не южные зимы, да? — без доли усмешки спросил Белый Лис. — И мы еще только-только приблизились к землям Дома Волка. Поверьте, в Хрустальных Пустошах холод — далеко не самый опасный враг, которого можно встретить. Однако и он не знает пощады.

Ясу кинул на Белого Лиса хмурый взгляд и плотнее закутался в плащ. Кенджи же произнес:

— Звучит так, словно ты пытаешься уговорить нас повернуть назад.

— Ни в коем разе, — ответил Белый Лис, принюхался к содержимому котла, снял его с двух воткнутых в землю палок и осторожно разлил кипящее месиво из воды, овощей и редких кусков мяса по мискам. — Просто я хочу, чтобы вы осознавали, куда идете и чем рискуете. Для меня смерть в бою — не слишком плохая участь. А для вас?..

— Быть может, мы настигнем Жнеца еще до того, как он войдет в Пустоши, — сказал Кенджи, дуя на похлебку. Надо признать, кухарь из Белого Лиса был так себе, но ужин приятно грел нутро и утолял голод, а более сейчас и не требовалось.

— Искренне на то надеюсь, но шансов мало, — покачал головой Белый Лис. — Насколько я успел понять из твоего рассказа, жизнь в Жнеце — а точнее, ее уродливая пародия — держится лишь за счет школы Разложения и жгучей ненависти, пылающей в том, что осталось от его сердца. Вряд ли он тратит время на отдых или еду, а значит…

— Значит, нужно перестать трепаться и ложиться спать, — вмешался в разговор Ясу, отложил тарелку, растянулся на земле и повернулся к костру спиной.

Кенджи с Белым Лисом обменялись быстрыми взглядами. Если поначалу Ясу просто горел жаждой мести, подгоняя и поторапливая спутников, стоило им хотя бы чуть-чуть подольше задержаться на привале, то со временем пыл его заметно поутих. Ясу все больше молчал, уходя куда-то вглубь себя, и за весь день мог не произнести ни слова, на все вопросы отвечая только хмыканьем. Сейчас он больше напоминал дотлевающий в кострище уголек, который еще не погас лишь каким-то чудом.

— Паренек заметно сдал, — еле слышно произнес Белый Лис, собирая со дна миски остатки похлебки куском рисовой лепешки. — Как бы не случилось беды.

— О чем ты? — нахмурился Кенджи.

— Не все способны достойно пережить потери, — сказал Белый Лис, отставил тарелку и вытер пальцы о собственные штаны. — Особенно когда тебя покидает последний близкий человек. Твердая сталь гнется от ударов, пускай и держится, но рано или поздно ее может поломать даже слабый удар. Иной раз люди, пережившие подобный опыт, могу совершить ужасные вещи. Например, по своей воле выпить яд или же нагишом выйти в пургу и замерзнуть насмерть.

Кенджи невольно кинул взгляд на плащ, закрывающий вход в пещеру, за которым голодным зверем выла вьюга, и невольно поежился. Да уж. От одной мысли о том, чтобы покинуть теплый уют заброшенной медвежьей берлоги, служащей им укрытием на ближайшую ночь, и выйти на мороз, кожа покрывалась мурашками.

— Впрочем, может оно и к лучшему, — Белый Лис широко зевнул и с хрустом потянулся. — Там, куда мы направляемся, слабаки все равно не выживают.

— Не слишком ли жестоко? — заметил Кенджи.

— Я не умею прятать нелицеприятную правду за красивой оберткой, уж извини, — хмыкнул Белый Лис. — И учиться тому мне уже поздно. Пусть уж лучше он сойдет с пути в самом начале, чем даст слабину, когда нам понадобится его помощь.