Эпоха пепла

Улицу давно пленила ночь – ясная и безветренная, тихая предвестница грядущих холодов. Во внутреннем дворе, кроме гостьи и ее охраны, не было ни души. Не горел свет и в соседних к Омарицам домах – трудолюбивые соседи уже поднялись во снах к волнам Вечного Океана. Даже кучер принцессы посапывал в воротник, а лошади склонили сонные головы до самой земли. Один Тео, казалось, совсем не устал – он рассматривал звездное небо над головой, да так внимательно, словно далекие огни между землей и Океаном вот-вот откроют ему дорогу к Санкти. Сейчас, в уединении тихой улицы, Долор выглядел тенью себя самого; настолько открытый и безопасный, что Айя не смогла молчать.

Принцесса сделала пару шагов к Тео, и водный маг оторвался от созерцания неба. В тишине двора при свете звезд ей казалось, что этот маленький клочок земли между ней и Глубиной оторван от целого мира, как страница, вырванная из книги. И они вместе с кусочком мощеной дороги где-то в другой реальности, где Айя желала вырвать из груди то самое перо души и протянуть его стоящему напротив человеку. В этой реальности поцелуй, случившийся часами ранее, уже не казался принцессе сумасбродным, отчаянным поступком. Пусть исчезнет эта страница из жизни; Айя не хотела жалеть о том, что сделала тогда и что сделает сейчас.

– Прошу, скажи мне, Тео, – принцесса втянула ртом воздух, как утопающий, на мгновение освободившийся из объятий воды, – если пройдет этот день, а за ним еще один; когда растворятся в течение лет сотни и тысячи дней, и каждый из них понемногу заберет твою ненависть ко мне и память о содеянном… Может ли настать тот день, когда не останется ничего? Когда ты посмотришь на меня и не увидишь больше убийцу и лгунью. Сможешь ли ты вновь рассмотреть во мне девочку, которая подглядывала за тобой в гончарной мастерской? Которая влюбилась в тебя без оглядки и которую ты тоже был готов полюбить?

Тео был безмолвен настолько долго, что Айе показалось, будто ее охранник на самом деле – высокая скала, о которую она бесконечно разбивается волнами. Что слова ее, как соленые брызги, не доберутся дальше подножья. Но они уже были произнесены, и принцесса ждала ответа, не жалея, что посмела ворошить прошлое.

– «Глубина – имя, которое я вверяю тебе вместе со своим обещанием. Верни его, когда потребуешь моей смерти», – сорвались с губ желанного человека знакомые слова, и Айя замерла. – Я ношу дареное тобою имя, чтобы помнить о том, на что имею право. У меня есть цель в жизни. Я не могу забыть. Но если бы смог… – Тео закрыл глаза, и призрачная, неосуществимая, как ему казалось ранее, идея на миг стала реальностью. Карикатурной, раздутой, как мыльный пузырь, картинкой. Ничего общего с жизнью, о которой он когда-то мечтал. И все же…

Если попытаться найти в прошлом последний день, когда он был счастлив, когда чувствовал себя живым, настоящим, с надеждой на будущее, то память вернет его на берег реки в день Погружения. А на коленях будет лежать Айя с мокрыми косицами, цепляющаяся за его руки. Ведь тогда он спас ее жизнь. А после она растоптала его.

Пальцы Тео чуть шевелились, будто перебирая невидимые бусины Ям-Арго. В голове эхом звучал смех пятнадцатилетней принцессы. Перед глазами появилась и она сама – с длинными светлыми косами; влюбленная, счастливая обманщица. Она рвалась за пределы памяти, наружу, на волю, чтобы вновь предстать перед ним, но уже во плоти. Тео не мог заставить ее исчезнуть, против воли чувствовал, как тоска о прошлом поднимается в нем, заливая нос и уши, впитываясь в кожу. Он устал от жизни с одной лишь целью, с ледяной рекой внутри. Он хотел чувствовать, но не мог себе этого позволить, пока Глубины в нем больше, чем Тео.

– …не уверен, что я захотел бы видеть тебя рядом. Кто знает, что ждет нас в будущем. Мы можем и вовсе не дожить до этого дня.

В его голосе послышалось сомнение.

Страж сделал приглашающий жест, и принцесса быстро заняла свое место в карете. Айя поняла, что разговор окончен, и не хотела испытывать судьбу, продолжая ходить по опасному краю. Только вот нахлынувшую радость нельзя было спрятать внутри – легче солнце укрыть покрывалом. Раньше Тео отказался бы от самой мысли представить себе жизнь рука об руку с принцессой. Холодно пресек бы ее попытки, отмахнулся бы, как от назойливой мухи. А теперь… теперь у нее появилась хоть и призрачная, но надежда.

* * *

Джонас едва мог вспомнить, что ответил принцессе, стоило только услышать имя Кирана среди тех семи, предоставленных директором.

– Киран? Сын Никсов? – уточнил он, пока перед глазами одна за другой мелькали картинки из прошлого.

– Да, тот мальчик, за чье домашнее обучение мы с тобой ратовали. Тогдашний директор был посложнее Аарона – все ему объясни, как маленькому… Хотя его согласие в итоге обошлось дешевле.

Айя говорила беспечно, и драконий сын поначалу все не мог понять – неужели она не видит очевидного?

– То есть мы…