Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498)

Многие предметы обстановки королей и принцев путешествовали вслед за двором в ящиках или, как гобелены, которые было легко вешать и снимать, в больших рулонах. Ткачество и окрашивание гобеленов особенно процветали в Париже и Аррасе приблизительно с 1300 г., а во второй половине XV века — в Турне и Брюсселе. Выполненные в несколько полотнищ, которые составляли «комнату» (chambre), гобелены могли быть использованы для украшения стен одной или нескольких комнат, при этом художник нередко разрабатывал определенный сюжет. Известно, что Иоанн II приобрел между 1350 и 1364 гг. по меньшей мере 235 гобеленов, большая часть которых были довольно просты в художественном отношении и украшены изображениями геральдических лилий и других геральдических фигур. Однако благодаря патронажу Карла V и его братьев появляются более претенциозные сюжеты, требующие больших затрат труда, и возникает преуспевающая отрасль, необычайный расцвет которой пришелся на период между 1360 и 1425 гг. За свою жизнь Карл собрал более 200 гобеленов, и его страсть к ним разделяли, в частности, Людовик Анжуйский и Филипп Храбрый, чья коллекция к 1400 г. славилась как лучшая в Европе. На гобеленах изображались сюжеты всех типов: назидательные и религиозные сцены, исторические, романтические, рыцарские, деревенские, охотничьи, любовные и аллегорические.

Фрагмент «Соколиной охоты» из серии девонширских гобеленов на сюжеты, охоты. (Турне, 1425–1450)

Фрагмент гобелена «Суд Траяна, Аршамбо», сотканного в Турне (?) (1455–1461 гг.)

Среди тем, связанных с историей и преданиями, самым распространенным был цикл о Девяти героях, к которым иногда причисляли и Дюгеклена. На следующем месте по популярности стояла история Карла Великого и его паладинов, за ней следовали излюбленные сцены Троянской войны и осады Иерусалима.

Подобные гобелены, по существу, были просто предметами придворной обстановки, однако самые прекрасные из них были созданы по рисункам некоторых выдающихся художников того времени. Главными парижскими шпалерными мастерами были Николя Батай (ум. 1400 г.) и Жак Дурден (ум. 1407 г.), которые работали по рисункам таких художников, как Жан Бандоль из Брюгге, Колар де Лан, Андре Боневе и Поль Лимбург. Батай был комнатным слугой Людовика Анжуйского, и известно, что был автором по меньшей мере 250 гобеленов, созданных в последние тридцать лет его жизни. Недавно было доказано, что изумительная серия из семи иллюстраций к Апокалипсису, выполненная им по заказу Людовика Анжуйского в 1373–1380 гг., была основана на миниатюрах, сделанных Бандолем, в то время являвшимся одним из официальных живописцев короля, в иллюстрированной рукописи Апокалипсиса из библиотеки Карла V (Национальная библиотека, ms. franc.ais 403). Филипп Смелый также владел гобеленами, выполненными по живописным произведениям, за один из которых, сотканный в память битвы при Роозбеке в 1382 г., он заплатил Мишелю Варна из Арраса 1600 франков золотом.

Иллюминированные манускрипты могли также рассматриваться как часть обстановки и необходимый элемент придворной жизни, их производство для короля и принцев вело к изобретению художниками той эпохи новых приемов и использованию ими смелых красок и рисунка. На протяжении XIII века копирование и иллюстрирование такого рода манускриптов постепенно переставало быть монополией монастырей и превращалось в хорошо оплачиваемое светское занятие мирян. Париж рано прославился производством иллюстрированных рукописей.

Изображение воина с гобелена «Правосудие Траяна, Аршамбо» (1455–1461 гг.)

Рыцари, атакующие чудовищ, с одного из семи гобеленов из серии «Апокалипсис», сотканного в Париже Николя Ватаем

Именно там выдающийся иллюминатор мастер Оноре, владевший собственным домом на улице Эрембур-де-Бри, основал свое ателье, выполнявшее придворные заказы при Филиппе III и Филиппе IV. Обладая столь прочной традицией, французская столица продолжала удерживать первенство на протяжении всего XIV века, обеспечивая работой несколько мастерских по созданию иллюстрированных манускриптов. Именно в Париже в 1320-х гг. Жан Пусель ввел в миниатюру новую моделировку и перспективу и стал использовать светотень, что, несомненно, было связано с влиянием Дуччо и других сиенских живописцев, тем самым проложив путь развитию менее линейного и менее плоскостного стиля. Однако каким бы великолепным рисунком и чувством цвета ни обладал Пусель, его миниатюры все еще были привязаны к листу манускрипта и имели слишком маленькую величину для того, чтобы художник мог пойти дальше в изображении фигур или пространства.