Эпоха потрясений

Бюджетная дисциплина в Вашингтоне уступила призраку 30 сентября 2002 года. В этот день с одобрения конгресса основной антидефицитный закон США утратил силу. Закон об исполнении бюджета 1990 года превратился в памятник самоограничению конгресса. Принятый при поддержке обеих партий в эпоху Джорджа Буша-старшего, этот закон позволял держать под контролем дефицит федерального бюджета и тем самым помог подготовить почву для экономического бума в 1990-е годы. Закон жестко ограничивал дискреционные расходы конгресса и разрешал финансирование только при наличии соответствующего источника доходов. Нарушение этих условий автоматически влекло сокращение расходов на социальные программы и оборону, т. е, крайне нежелательное для любого политика урезание.

Однако Закон об исполнении бюджета не предусматривал возможности появления многолетнего профицита (по иронии судьбы, его цель состояла в сбалансировании бюджета к 2002 году). В стремлении потратить деньги конгресс в конце 1990-х годов начал искать лазейки, которые позволяли не подчиняться правилам. Как сказал один из сотрудников аппарата палаты представителей: «От нас требовали не допускать дефицита, но дефицита ведь нет!» Но теперь, когда сдерживающие меры утратили силу, дефицит вернулся вновь.

В середине сентября я обратился к конгрессу с призывом не сдавать этот первый оборонительный рубеж, «Срок действия правил исполнения бюджета истекает. — сказал я во время выступления перед Бюджетным комитетом палаты представителей. — Отказ от них будет роковой ошибкой. Без четко определенного курса и конструктивных целей крен в сторону бюджетного дефицита вновь станет для нас привычным делом... Если мы не будем придерживаться правил исполнения бюджета и не подтвердим свою финансовую ответственность, годы упорного труда пойдут насмарку».

Конечно, последствия проявятся не сразу, но они будут очень тяжелыми.

Я предупредил: «История показывает, что несоблюдение финансовой дисциплины в конечном итоге приводит к повышению процентных ставок, сокращению капиталовложений, снижению темпов роста производительности и к непопулярным решениям в будущем».

Мое заявление было распространено заранее. Без сомнения, его содержание оказалось не по душе многим. На заседание комитета явилась примерно половина членов. Зачитывая фрагмент, призывающий к межпартийному консенсусу, который в свое время позволил принять Закон об исполнении бюджета, я наблюдал за реакцией конгрессменов. Большинство присутствующих смотрели на меня пустыми глазами. Хуже того, по характеру вопросов было ясно, что почти никто из законодателей не заинтересован в ограничении расходов. Они не хотели вдумываться в мое предложение и видеть более масштабную экономическую опасность, а просто меняли тему. Предметом разговора стало снижение налогов в настоящем и будущем и доводы за и против. Именно эта тема доминировала в немногочисленных газетных сообщениях о моем выступлении, которые появились на следующий день.

В сенате Пит Доменичи, Фил Грэмм, Кент Конрад. Дон Никле и другие финансовые консерваторы старались сохранить механизмы обеспечения сбалансированности бюджета. Однако политическая воля была не на их стороне. Все. что они смогли сделать, это продлить на полгода процессуальную норму, которая мешала узаконить повышение дефицита. Но в отсутствие обязательных санкций, которые предусматривал Закон об исполнении бюджета, данная норма оставалась пустым звуком. Бюджетная дисциплина, которая сослужила нам добрую службу, была подорвана.