Эпоха потрясений

Я сделал еще одну вещь, чтобы помочь сторонникам борьбы с бюджетным дефицитом: подсказал Бентсену на сколько нужно уменьшать дефицит, чтобы убедить Уолл-стрит в серьезности политики и обеспечить снижение долгосрочных процентных ставок. — не меньше чем на $130 млрд ежегодно вплоть до 1997 года, если коротко. Вообще говоря, моя рекомендация была несколько шире. Я обрисовал ряд возможных сценариев и охарактеризовал вероятность реализации каждого из них. подчеркивая, что смысл и надежность программы действий важнее фактических цифр. Однако Бентсен по вполне понятным причинам сказал: «Знаете, я не могу оперировать такими сложными расчетами». В конечном итоге все свелось к $1 30 млрд: именно эта сумма дошла до президента. Для Белого дома она превратилась в «магическое число».

Принятие бюджета стало новостью дня. На следующее утро после выступления президента The New York Times вышла под заголовком «План экономических преобразований Клинтона: налог на энергоносители и налог на сверхдоходы». «Грандиозная программа сокращения бюджетного дефицита на $500 миллиардов за четыре года». Газета U$A Today провозгласила: «Битва началась» и назвала предложения Клинтона «пятилетней программой страданий». Средства массовой информации акцентировали внимание главным образом на том, каких социальных групп коснутся нововведения [получалось, фактически всех, кроме малоимущих граждан. — бремя ложилось на плечи богатых людей, представителей среднего класса, пенсионеров и бизнес). Примечательно, что первоначальная реакция населения была позитивной: опросы общественного мнения продемонстрировали неожиданную готовность американцев пожертвовать собственным благополучием ради наведения в стране порядка.

Как правило, отношения между конгрессом и вновь избранным президентом начинаются с «медового месяца». Клинтон же столкнулся с «окопной войной». Несмотря на изначальную популярность проекта бюджета, большинству конгрессменов он претил — и неудивительно, ведь проект был ориентирован на трудные для понимания отдаленные цели и не предусматривал ни строительства новых автомагистралей, ни производства новых вооружений, ни других аппетитных проектов, которые можно с помпой преподнести избирателям. Думаю, Клинтона немало изумило столь мощное противодействие со стороны конгресса. Республиканцы сразу же отвергли новый бюджет, многие демократы тоже воспротивились, и дебаты затянулись до середины весны. Даже с учетом значительного перевеса демократов в палате представителей (258 против 177) возникали серьезные опасения за судьбу бюджета. 8 сенате перспективы были еще менее утешительными. Конфликт не оставил в стороне и Белый дом, где многие высокопоставленные чиновники лоббировали вариант, в меньшей степени отвечавший интересам Уолл-стрит. В их числе был советник Клинтона Джеймс Караилл. которому принадлежит афоризм: «Раньше при мысли о реинкарнации я хотел вернуться в этот мир президентом США, папой римским или знаменитым бейсболистом. Теперь я предпочел бы стать рынком облигаций: в этом качестве можно нагнать страху на любого». На фоне разногласий, которые широко освещались в прессе, Клинтон выглядел мягкотелым политиком, и его первоначальная популярность таяла на глазах. К концу весны рейтинг одобрения президента упал до 28%,

Когда 9 июня я вновь встретился с Клинтоном, он пребывал в унынии. Две недели назад палата представителей наконец приняла проект бюджета... с перевесом в один голос. А в сенате борьба только началась. Мне позвонил советник Клинтона Дэвид Герген и сказал, что президент совсем пал духом, а затем спросил, не могу ли я приехать и поддержать его. Дэвида я знал уже 20 лет — с тех времен, когда он был советником Никсона, Форда, а потом и Рейгана. Клинтон взял Гергена в свою команду отчасти за его уравновешенность и профессионализм, а отчасти потому, что тот был республиканцем — таким образом президент надеялся укрепить свою репутацию центриста.

Утром по пути в Овальный кабинет я не мог не заметить, насколько измотаны все сотрудники. По слухам, многие из них в те дни работали круглые сутки, даже 72~летний Бентсен (это подтверждала и Андреа, которая теперь была главным корреспондентом NBC в Белом доме). Люди беспрерывно курсировали между конгрессом и администрацией, пытаясь согласовать показатели бюджета, и, без сомнения, чувствовали свое бессилие перед неразрешимой проблемой. Сам президент выглядел подавленным, и нетрудно было догадаться почему. С каждым днем он растрачивал свой политический капитал, а бюджет, ради которого Клинтон принес такие жертвы. находился под угрозой срыва.