Эпоха Сталина: события и люди

— Почему, если вы считали, что правы вы, а не он, почему же не могли позвонить в его присутствии? Очевидно, вы, товарищ Козлов, боялись Мехлиса больше, чем немцев?

— Вы не знаете Мехлиса, товарищ Сталин! — воскликнул Козлов.

— Ну, это, положим, неверно, товарищ Козлов. Я-то знаю товарища Мехлиса. А теперь хочу вас спросить: почему вы жалуетесь? Вы командовали фронтом, вы отвечали за действия фронта, с вас за это спрашивается, вы за это смещены. Я считаю, что с вами поступили правильно, товарищ Козлов.

Это характерный для Сталина и поучительный для командующих разговор. О нем стало известно на фронте.

Крымская катастрофа привела к потере всего полуострова. Немецко-фашистские войска устремились на Северный Кавказ.

КОЗЛОВСКИЙ Иван Семенович (1900–1993), советский певец (лирический тенор), народный артист СССР (1940). Лауреат Сталинской премии: 1941 — за выдающиеся достижения в области театрально-вокального искусства, 1949 — за исполнение партии Юродивого в опере «Борис Годунов» М.П. Мусоргского. Любимый певец И.В. Сталина.

Говоря о Сталине, Иван Семенович делал неподражаемый жест — как бы двумя пальцами разглаживал усы. «Нравственное воздействие Сталина необычно. Сказать «любил музыку» — не сказать ничего. Понимал музыку! Я, человек музыки, знаю, что такое понимать музыку. Мое счастье, что рано понял, какой дар мне дал бог — голос. — Он произносил это слово с какой-то особой, присущей только ему интонацией. — Я отвергал минутные жизненные соблазны. Мне известно, какая про меня ходила недобрая, ранящая сердце молва: Козловский капризен — то воздух холоден для его голоса, то зал не такой, то голос пропал. Терпел. Го-лос сохранил, сознательно, несмотря ни на что, берег его. Поэтому и мог в 87 лет петь моего любимого Ленского. И молодым это бывает не под силу!»

— Меня, — говорил Козловский, — жизнь свела с замечательными профессиональными революционерами, кристальными партийцами, учеными: с Глебом Максимилиановичем Кржижановским, Керженцевым, Луначарским, Чичериным. Это люди одной идеи. Сталин из такой когорты. Я артист, моя жизнь — музыка. Сталин понимал музыку. Сталин жил в политике, в политике мирового масштаба».

Козловский говорил, что беседы с Иосифом Виссарионовичем Сталиным помогли ему, оперному певцу, в народной музыкальной драме Мусоргского «Борис Годунов» глубже понять образ юродивого и вокальными средствами передать тяжкое обвинение самодержцу и горестные думы «русского люда, голодного люда» в трудную годину суровых испытаний Смутного времени в России. Думаю, говорил Козловский, не я один, а и Максим Дормидонто-вич Михайлов, Валерия Владимировна Барсова и многие другие солисты Большого театра с полным основанием можем назвать Иосифа Виссарионовича Сталина своим сорежиссером.

В книге «Памятное» А.А. Громыко пишет: «Когда во время выступления Козловского некоторые члены Политбюро стали громко выражать пожелание, чтобы он спел задорную народную песню, Сталин спокойно, но во всеуслышание сказал:

— Зачем нажимать на товарища Козловского, пусть он исполнит то, что сам желает. А желает он исполнить арию Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин».

Все дружно засмеялись, в том числе и Козловский. Он сразу же спел арию Ленского. Сталинский юмор все воспринимали с удовольствием».

КОЛЛОНТАЙ Александра Михайловна (1872–1952), советский государственный и партийный деятель, публицист. Участница Великой Октябрьской социалистической революции. Первая в мире женщина-посол.

В канун советско-финляндской войны, в ноябре 1939, Чрезвычайный и Полномочный посол СССР в Швеции А.М. Коллонтай была принята И.В. Сталиным. Записи А.М. Коллонтай к печати подготовил доктор исторических наук М.И. Труш. Вспоминая, она писала:

«Я вновь в кабинете Сталина в Кремле. Сталин встал из-за своего рабочего стола мне навстречу и, улыбаясь, долго тряс мою руку. Спросил о здоровье и предложил присесть.

Внешне Сталин выглядел усталым, озабоченным, но спокойным, уверенным, хотя чувствовалось, какая глыба тяжести на нем лежит. Это с особой силой я почувствовала, когда Сталин стал прохаживаться вдоль длинного стола взад и вперед. Его голова как будто втянулась в плечи под громадою дел. И тут же Сталин спросил: «Как идут делау вас и ваших скандинавских нейтралов?»

Пока я собиралась кратко и притом емко ответить, Сталин заговорил о переговорах с финской делегацией в Москве, о том, что шестимесячные переговоры ни к чему не привели. Финская делегация в середине ноября уехала из Москвы и больше не вернулась с «новыми директивами», как обещала. Договор, который должен был обеспечить мир и мирное соседство между СССР и Финляндией, остался неподписанным. Сталин был обеспокоен, но никакой тревоги не ощущалось.