Эпоха стального креста

Хоть мы и были неплохо защищены, все равно вздрагивали, когда пули били по монстромобилю и откалывали щепки от дощатого настила парома. Только Конрад, казалось, не замечал опасности. Он был в бешенстве. Надо же, его – магистра! – хотели убить как заурядного отступника проигнорировавшие его же приказ подчиненные! И потому гневный поток словоизлияний доведенного до белого каления коротышки временами перекрывал очереди нашего пулемета.

– Вот негодяй! Нет, каков негодяй, а! – потрясал кулачками магистр. – Меня в герои?! Да еще посмертно?! Уж я-то доберусь до тебя! Клянусь: твоей карьере конец! Мерзавец! Эрик, милейший, дайте мне автомат, я прикончу недоноска лично!

Я знал, что он нисколько не шутит, ведь прецедент уже имелся, и не так давно. И, будь у меня под рукой свободный ствол, то выдал бы его малорослому карателю без раздумий, но все оставшееся не у дел оружие лежало в кузове «самсона», а лезть туда под огнем не очень-то хотелось.

– Успокойтесь, ваша честь, и не дергайтесь, а то и впрямь подстрелят! – одернул я возжелавшего испить бернардовской крови Конрада. – Примите как должное то, что сегодня ваша жизнь обесценилась до уровня наших, однако не настолько же, чтобы подставлять свою лучезарную лысину под свинец! Следующий раз, обещаю, я самолично вручу вам то оружие, какое только пожелаете!

Я не мог не нарадоваться на работу паромщика. Несмотря на плотный огонь с берега, он делал свое дело, и делал его на совесть. Свернувшись калачиком возле дизеля, этот воистину героический мужичок довел обороты того до максимума, и расстояние между нами и западным берегом продолжало неуклонно расти. Вот пули стали разлетаться по все более широкому сектору, шлепая преимущественно по воде, а не по парому; вот противоположный берег придвинулся еще на треть, а байкеры, до этого боявшиеся даже голову оторвать от палубы, принялись переползать к стоявшим у переднего края мотоциклам...

Внезапно все прекратилось. Очевидно, Бернард приказал поберечь патроны, поскольку стрельба по цели, уменьшившейся до размеров пуговицы от плаща, была напрасной тратой и времени, и боеприпасов.

Как и ожидалось, передатчик вновь призывно запиликал.

– Что, думаешь, скрылся от нас, предатель? – Несмотря на неудачу, голос Мясника оставался спокойным, как и прежде. – Еще и прикончить меня хотел? Обидно, да: промазал по такой превосходной цели! Похоже, что приписываемое тебе умение сшибать мух на лету всего лишь фикция! Я вижу, кишка у тебя тонка; ты только и умеешь, что братьям в спины стрелять!..

– Мой кишечник не тоньше вашего, мистер Уильямс, – парировал я. – Вы ведь тоже говорите со мной по рации, а не напрямую.

– Не радуйся раньше времени, каинов выродок! – Все же нотки гнева прорезались и у выдержанного Бернарда. – Неважно, что сегодня ты ускользнул; ты ведь меня знаешь – я вырою тебя из любого дерьма, в которое только зароешься! И посмотрим, что останется тогда от твоего дешевого сарказма! Ты мертвец, усвоил? Мерт-вец! Уж поверь...

– Извините, старина, но мы спешим. Взаимно был рад поболтать и, надеюсь, до нескорой встречи! – Полемику с Бернардом мне вести не хотелось, и я вышел из нее посредством щелчка тумблера...

– Все в порядке, все целы, – доложил Михаил после того, как проверил группу на наличие потерь. – Дерьмовые, однако, в Первом стрелки... А вот поторопиться нам очень даже не помешает – сдается мне, бернардовцы чесанули на мост и теперь захотят догнать нас по восточному берегу.

– Да, скорее всего, – согласился я, – но пока они сделают крюк – а это километров пятьдесят-шестьдесят, – мы успеем углубиться в пустошь...

Несмотря на то, что никто из нас не пострадал в скоротечной и слепой перестрелке (как, видимо, и бойцы Мясника), кое-что мы все-таки потеряли. Наш постоянный спаситель – верный боевой товарищ «самсон» – стоял перекошенный на правый бок и испускал остатки воздуха из двух своих шин, вновь прикрывших собой доверившихся им людей. Нечего было теперь и думать о том, чтобы тащить его за собой. Мы – бывшие Охотники – столпились у монстромобиля и склонили головы, будто бы провожая в последний путь старого друга. За нами следили недоуменные взгляды байкеров, считавших, наверное, что только им дано видеть в холодной технике некое подобие живой души.

– Забрать самое необходимое, – распорядился я, отворачиваясь от печального зрелища. – Топливо, патроны, огнемет... Кеннет, осмотри имеющееся в кузове оружие и раздай его своим людям – пусть выбросят наконец эти жалкие стрелометы. Шестистволого... уничтожить!

– Я сделаю это! – вызвался Саймон и, трогательно погладив на прощание Свинцоплюя, разобрал его ствольную коробку, побросал детали за борт, а после чего взял у паромщика кувалду и долго курочил той вращающийся блок стволов...