Эпоха тумана

В квартире наступает оглушительная тишина.

Вслушиваюсь в ужасающие холодящие кровь звуки, издаваемые зараженными, и когда они становятся особенно громкими, спрашиваю у Эшли:

– Помнишь, я тебе говорила, про жертву и палача?

– Что?

– Время пришло.

Он непонимающе хмурится. А я решаюсь.

Либо сейчас, либо никогда.

Бросаюсь на него и смыкаю руки на шее. Валимся на пол, военные не сразу реагируют, но начинают оттаскивать меня от Эшли. Я же, действуя безотказному методу, резко бросаюсь вперед и кусаю его за ухо, отпускаю горло, чтобы он смог закричать.

И он кричит.

Да так громко, что я на мгновение глохну, точнее, мне это кажется, потому что зараженные больше не рычат. Они замолчали и прислушиваются к скулению Эшли. А я позволяю себе дрогнувшую улыбку.

Отпускаю Эшли и отползаю от него подальше. Он продолжает вопить, но один из солдат затыкает Эшли рот.

– Нужно уходить, – говорит другой, и тут мы слышим скрежет металла.

Они поднимаются.

Зараженные услышали нас.

Душа уходит в пятки, но теперь у меня есть всего два пути.

Быть съеденной или же спастись.

Дальше всё происходит с невероятной скоростью. Меня выталкивают в коридор внутри квартиры. Валюсь на пол, но быстро поднимаюсь. Слух словно отшибло, и я больше не слышу ничего. Ни звуков приближающейся смерти, ни криков военных. Только своё дыхание и вонь от зараженных.

И как бы быстро я не бежала, их запах становится только сильнее.

Выбегаем из квартиры и несемся прямо по коридору.

Позади меня выстрелы и крики боли. Прибавляю шаг, но даже это не помогает догнать трусливого пса в белом халате. Эшли бежит так, словно был спортсменом всю свою жизнь и брал только первые места.

Джек дергает меня за руку и толкает к стене, в этот момент я оборачиваюсь и вижу, как он расстреливает зараженного, а потом кричит Эшли, чтобы тот вернулся. Тело зараженного падает и практически долетает до нас. Огромная темная мохнатая махина. Я уже и позабыла, насколько они отвратительны.

В квартире продолжается стрельба, но криков уже практически нет. Военный выдергивает дверцу, где хранится пожарный шланг и приказывает мне лезть внутрь. Не спорю, перекидываю ногу, но не чувствую там дна. По бокам тонкие трубы.

– Хватайся за трубы и медленно спускайся вниз! – кричит Джек, отстреливаясь уже с двух сторон.

Зараженные нас окружают!

Чёрт!

Они никогда не были так разумны!

На это я не рассчитывала.

Погружаюсь в полную темноту, хватаюсь за трубы, приложив все силы и начинаю медленно спускаться.

Если я упаду, то сломаю себе ноги. Или же просто умру.

Сердце бьется в горле, дышу сквозь стиснутые зубы. Просвет надо мной больше не дает увидеть что-либо, и я двигаюсь на ощупь. По пыхтению сверху можно догадаться, что следом лезет Эшли.

Ублюдок жив, но остальным не так повезло.

Выстрелов больше нет, поднимаю голову, но не вижу, спустился ли Джек, или мы с чокнутым ученым остались одни. Не знаю, что из этого предпочтительней.

В какой-то момент по левой руке, потом по шее и дальше по правой что-то пробегает. Мелкое и мохнатое. Стискиваю губы, лишь бы не закричать. Ненавижу мышей. Пот уже вовсю течет по лицу, руки устали, и я хочу отпустить трубы, но продолжаю движение вниз.

Когда ноги касаются пола, я протяжно выдыхаю.

– Нащупай дверцу, – говорит голос сверху.

Делаю, как велено, и тонкая металлическая створка тут же поддается под моим слабым напором.

Не слышу с той стороны никаких звуков.

– Выгляни, убедись, что зараженных нет, – приказывает Джек.

Приоткрываю створку и морщусь от света. Он слабый, но даже он слепит, после пребывания в полнейшем мраке.

Не вижу никого.

– Никого нет, – шепчу я.

– Выходи и стой возле стены справа.

Киваю, хотя этого никто не видит. Открываю створку шире и, пригнувшись ещё ниже, переступаю преграду.

Под ногами битое стекло и кучи мусора. Вдалеке валяются части тела, которое уже давно поглодали либо зараженные, либо дикие звери.

Останавливаюсь у стены, через минуту из нашего укрытия выходят Эшли, красный как рак, и Джек, злой как сатана. В одно мгновение он оказывается передо мной и хватает за шею. Сдавливает так, что я даже пикнуть не успеваю. Свободной рукой снимает с себя маску и смотрит на меня, словно уже убил трижды.

– Они погибли из-за тебя.

Он отпускает, и я встречаю его взгляд с достоинством.

– Они погибли из-за зараженных.

Солдат злится. От него так и веет ненавистью. Возможно, эти люди были ему дороги, но это не отменяет того факта, что его люди убивали моих на пирсе недалеко от девятки. Может, кто-то из них зарубил Рэнли и застрелил Волка. Так что мне не жаль. Ни грамма.

– Не покалечь её. Главнокомандующая дала четкие указания.

– Эшли, захлопнись, – с ещё большей злостью говорит военный, не сводя с меня испепеляющего взгляда.

Если он думает, что пристыдил меня тем, что мои надзиратели погибли, то он ошибается.

Я этому рада. Сейчас я на шаг ближе к свободе. У меня осталось всего полтора противника и небольшая армия голодных зараженных, но их я пока не рассматриваю. Они пока заняты тем, что поглощают добычу.

Джек наклоняется ближе и медленно говорит:

– Ещё одна такая выходка, и я сам тебя пристрелю.