Эпоха тумана

На инвалидном кресле сидит не Рэнли, а его призрак. От понимания этого становится погано и мерзко.

– Помирись с братом, – говорит Рэнли. – Он ведь неплохой парень. Да и мир, в котором вы будете жить, не дарит роскоши наплевательского отношения на тех, кого ты любишь.

Тут Закари полностью согласен с другом.

– Я поговорю с ним. Я тут узнал, почему он пошел тогда с матерью, а не остался со мной.

– Поделишься? – Рэнли кривит губы в печальной улыбке. – Поверь, я никому не расскажу.

Пару ударов сердца в палате стоит тишина.

– Он увидел, как она плакала, – в итоге произносит Закари.

– Да ладно? – тут даже Рэнли удивляется. – Она умела плакать?

– Как оказалось, да.

Рэнли пожимает плечами.

– Зейн был слишком молод для такого решения. Пора забыть это.

Несмотря на то, что друзья разговаривают об обычных вещах, о таких бы они могли беседовать в любой другой день, в палате всё больше нагнетается атмосфера скорби. В итоге Рэнли решается и встречает взгляд Зака.

– Ты же знаешь, что я так не могу, – говорит Рэнли ломаным голосом, кладя руку на колесо. – Это не моя жизнь. Она должна была закончиться там, на пирсе, в день свадьбы Нео.

– Я не согласен с этим.

Рэнли кивает, он ожидал, что его решение Зак примет практически так же, как Нео. Но не мог уйти, не попрощавшись и не попросив его об одолжении.

– Я ждал тебя, чтобы попрощаться…

– Рэнли, не делай глупости, – просит Закари и до боли сжимает кулаки.

– Вот это глупость. Я не могу больше ходить, да, это проблема, но я больше не могу жить. Понимаешь? Я ссу через катетер, который сейчас лежит у меня за спиной. Я больше не могу быть полезным и защищать свой дом. Знаешь, что я делал сегодня, когда ты и Нео спасали нас? Я сидел на этом проклятом кресле и смотрел на дверь, как домашний питомец, – Рэнли практически задыхается от переизбытка эмоций.

– Лейзенберг поможет.

Рэнли отрицательно качает головой.

– Нет, – категорично отвечает он. – У него есть "решение", оно лежит в этом кейсе. Знаешь, что будет, если я вколю себе препарат, который Лейзенберг вроде как усовершенствовал именно под меня?

– Не знаю, – признается Зак.

– Восемьдесят процентов на то, что я стану овощем, но буду мыслить здраво… так же, как делаю это сейчас.

– Есть двадцать процентов.

– Даже если сработают двадцать процентов, то я буду постоянно испытывать боль. Всю жизнь. От восхода и до заката. Двадцать четыре часа в сутки мои ноги будут гореть в агонии, так же, как и сейчас.

– Ты их чувствуешь?

– Да. И это адски больно. Зак, это настолько больно, что я хочу рыдать, как девчонка с разбитым сердцем.

Закари чувствует себя загнанным в угол.

– Ты не из тех, кто сдается, – говорит он другу.

– Нет. И я не сдаюсь, – Рэнли печально улыбается. – Я делаю выбор. И ты будешь уважать его, даже если не согласен.

Зак проводит ладонями по лицу. Беспомощность, которую он ощущает, изматывает его.

– Не делай этого, – просит он в последний раз.

– Это всё, что я могу сделать. Присмотри за Ребеккой. Проследи, чтобы она не связалась с кем-то… вроде меня.

На глазах Рэнли выступают слезы, и он отворачивается от друга. Закари тоже отводит взгляд, чтобы не нервировать Рэнли ещё больше.

Келлер понимает, почему Рэнли выбрал уйти из жизни, а не продолжить её. Но от этого ему не становится легче. Рэнли снова прогоняет в голове мысли о двадцати процентах успеха. И восьмидесяти провала. В случае провала у него не будет возможности прекратить всё это. И Рэнли знает, что ни Нео, ни Зак не сделают этого, и тогда он будет живым трупом. В сознании, без возможности сделать что-либо.

– Рэнли, – тихо говорит Зак. – Мы все любим тебя. Подумай о тех, кто за дверью.

Из глаз Рэнли капают слезы, он агрессивно вытирает их и поворачивается к Заку.

– Сегодня я предпочитаю думать о себе. Ты меня понял? В последний раз. Не нужно давить на жалость к другим. Сегодня я жалею только себя. Беспомощного и никчемного себя.

Рэнли протягивает Заку правую руку и тот крепко пожимает её. Келлер наклоняется и обнимает Рэнли так крепко, что руки начинают дрожать. Очень тихо, настолько, что даже Лекса за дверью не слышит, Зак говорит:

– Ты всегда был мне братом.

– Я знаю, – отвечает Рэнли и разжимает объятия. – Прощай.

Закари выходит из палаты. Все молча смотрят на него, и буквально через пару секунд в палате раздается дикий и громкий крик Рэнли. От этого вопля у всех закладывает уши, а потом они слышат выстрел.

Ребекка бросается к двери, крича и рыдая. Зак ловит её и не дает пройти. Она не должна этого увидеть. Гомон голосов и криков заполняет пространство вокруг жителей девятки.

Ребекка оседает на пол и начинает бить по нему руками, а потом она теряет сознание.

Слезы, боль потери, скорбь…

Глава девятнадцатая

Кладбище рядом с девяткой стало таким большим, что скоро на этом клочке земли не останется свободного места.

Большое количество захоронений показывает, что девятка в упадке. Свежие бугры влажной земли не дают забыть минувшие дни ни на мгновение.