Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Поселения этой поры известны благодаря великолепным раскопкам, проведенным Й. Брендстедом и П. Глобом в Борремозе (Borremose) в Восточной Ютландии. Укрепленную деревню на низком болотном острове, 100 (80) × 150 м, защищали вал и ров, мощенная камнем дорога соединяла островок с берегом болота (заболоченного водоема), вал с внутренней стороны укреплен частоколом (ряды вертикальных дубовых бревен в полуметре друг от друга), и служил он, скорее всего, в первую очередь как дамба от высокой воды. В двухслойном поселении выявлено до полутора десятков больших домов, длиной до 23 м, шириной около 6 м. Все дома строго ориентированы с востока на запад, стены были сложены из дерна, внутри вдоль стен пространство делили на три «нефа» – два ряда столбов, несущих крышу, крытую вереском. Большой дом в каждом случае делится еще на две поперечные части: западная – жилая, с очагом, обмазанным глиной, в центре помещения; восточная – стойла для скота. Зимнее содержание низкорослого скота, «главного богатства германцев», по Тациту, в стойлах под крышей жилых домов, существенно увеличивало прочность хозяйства обитателей деревни. Орудием пахоты был деревянный плуг (в латенский период распространяется колесный плуг с железным лемехом).

Поля с поселениями изучены во многих районах Ютландии: Astrup Hede, Skørbæk Hede и др. памятники позволили в 1964 г. осуществить один из первых экспериментов «оживающей истории». В Лейре

(Lejre) датские археологи восстановили «деревню раннего железного века» из трех «больших домов» с хозяйственными постройками и прилегающими угодьями на 50 акрах земли. Молодые волонтеры, с женами и детьми, прожили полный цикл сезонов в условиях жизни периода 500 г. до н. э. – 400 г.н. э. (Froncek, 1974: 21–33). Полуторатысячелетний разрыв между привычными жизненными условиями участников эксперимента и теми, в которых тысячу лет провели их далекие предки, оказался вполне преодолимым: экологический уклад, освоенный волонтерами, достаточно обеспечивал выживание человека современной «индустриальной эпохи».

Реальность раннего железного века не всегда была столь идилличной. П. Глоб установил, что земледельцы I тыс. до н. э. – IV в. н. э. в процессе длительной хозяйственной деятельности постоянной распашкой полей вызывали выщелачивание почвы, терявшей кобальт, а недостаток кобальта в растительной пище вел к эпизоотиям – массовому падежу скота (Glob, 1951: 136–144). Локальные эпизоотии могли быть внезапным и мощным толчком не только для относительно частой смены мест поселения в ближней округе, но и для дальних переселений тех же тевтонов и кимвров.

Болотные находки, наряду с могильниками и поселениями, как и в нордической культуре эпохи бронзы, остаются важной характеристикой стабильности германской культуры Севера. «Священные озера» (заболоченные в последующие времена), как иногда удается установить, обустроенные деревянными идолами и прочим антуражем языческих святилищ, сохранили на дне накопленные, иной раз за много столетий, жертвоприношения. Это прежде всего скопления металлических украшений, как в Saetrupp Moor (150 нитевидных бронзовых браслетов и гривен), Smederup (350 спиральных нитевидных браслетов, гривен, колец); «кольца» (baugar) и в быту служили меновой ценностью, как стандартная форма слитков металла (не только бронзы, но и золота и серебра).

Жертвенное место в Хьортшпринге (Hjortspring, прыжок лосося

– имя ручья) сохранило в заболоченном озере сложный комплекс находок. Уникально количество оружия: 8 мечей, 138 копий, 150 щитов латенского типа (легкие, прямоугольные, с продольным ребром). Мечи однолезвийные рубящие, с длинной рукоятью (оружие, принципиально отличное от кельтского), копья разнообразной традиционной формы (иногда со втоками, для опоры в землю, т. е. оснащенные для отражения атак конницы). Это вооружение (военный трофей?) было принесено в жертву возле военного корабля, ладьи, установленной строго по странам света, с севера на юг; под нею найдены кости лошади, рядом – быка и свиньи, может быть, принесенных в жертву. Очевидно, отслужившее, выработавшее свой сравнительно недолгий навигационный ресурс, мореходное судно было принесено в дар богам вместе с доставленными мореходами из дальнего и успешного похода военными трофеями и, вероятно также, собственным вооружением наиболее удачливых воинов.

Рис. 11. Ладья из Хьортшпринга, IV–III вв. до н. э.

А – Наскальные рисунки бронзового века из Бохуслена, на которых видны суда аналогичного типа; В – реконструкция судна: а – крепление обшивки судна; б – остатки ахтерштевня